Лично для меня литература отделена от жизни, мои произведения никак не связаны с тем, как я живу, люблю и верю. Весь мой опыт в литературе — это попытка снять с этой области некую мистическую паутину, которой она была окутана последние два века.
(Владимир Сорокин, из интервью)
Книги Владимира Сорокина переведены на двадцать семь мировых языков. Что привлекает в его творчестве зарубежных издателей и читателей? Неужели таинственный образ неизвестной России, с которым и наш, собственный читатель познакомился благодаря Сорокину?
Владимир Сорокин довел до крайних пределов методы школы московского литературного концептуализма, хотя сам вовсе не похож на эстремала: ведет размеренный образ жизни в подмосковной деревне и в Берлине, и, как он сам охарактеризовал собственные предпочтения, любит «смотреть на деревья, играть в шахматы, говорить с друзьями и собаками, готовить пищу, посещать дальние страны».
После «Теллурии», написанной в 2013 году, он надолго исчез с литературного олимпа, занимаясь исключительно живописью – автор «Нормы», «Очереди», «Дня опричника» написал двенадцать картин цикла «Новая антропология» (Сорокин с 4-го курса института занимался книжной графикой).
«Да, были разговоры, что я разрушаю русскую литературу. Нет, я её не разрушаю, я ей обновляю кровь, пускаю старую, гнилую, и вливаю новую. Потом я, конечно, расчищал место — надо было сдвинуть в сторону «совок», а для этого нужно было взорвать несколько литературных атомных бомб, что я в 1980-е годы и сделал» – это строки из давнего интервью, когда выход каждой новой книги Сорокина производил эффект разорвавшейся бомбы, от бескрайнего неприятия до не менее бескрайнего восторга. Ну, что ж, поставленная самому себе задача Сорокину удалась: и он, вне всякого сомнения – современный классик и гуру. И, хотя сам автор убежден, что «писатель — это никакая не профессия», – настоящий профессионал Настоящей Русской Литературы.
Из книг и интервью Владимира Сорокина:
✍🏻 За последние 15 лет в России образовалась уникальная ситуация, которой у нас не было никогда раньше. Писатель может что угодно написать, издатель — напечатать, а читатель — купить, прочитать и поставить на полку. Эта ситуация завораживает и потрясает.
✍🏻 Мне кажется, что мы, русские, давно научились использовать хаос как некую силу. То есть, интеллигенция и писатели используют его как вдохновляющую энергию.
✍🏻 Не надо быть стенобитной машиной, как Солженицын — он был актуальным писателем, пока существовала советская власть. Не надо только швырять камни. Пока система стояла, он метал в неё камни, причем очень хорошо. Но он её разрушил — и что дальше? Что делать стенобитной машине, если некуда метать камни? Только ржаветь.
✍🏻 Какое чудо — жизнь! Создатель подарил нам все это, подарил совершенно бескорыстно, подарил для того, чтобы мы жили. И он ничего не требует от нас за это небо, за эти снежинки, за это поле! Мы можем жить здесь, в этом мире, просто жить, мы входим в него, как в новый, для нас выстроенный дом, и он гостеприимно распахивает нам свои двери, распахивает это небо и эти поля! Это и есть чудо! Это и есть — доказательство бытия Божия!
✍🏻 Ненависть разрушительна для души. Ненавидящий страдает сильнее ненавидимых.
✍🏻 Национальная идея – не клад за семью печатями, не формула, не вакцина, которую можно привить больному населению в одночасье! Национальная идея, ежели она есть, живет в каждом человеке государства, от дворника до банкира.
✍🏻 В современном искусстве достаточно художников, до сих пор пишущих маслом. И они востребованы. Чем книга хуже картины? Книга и картина — это человеческий размер, эдакие якоря в цифровом океане, чтобы нас не унесло в «нечеловеческое, слишком нечеловеческое».
