И зачем я взяла телефон мужа?!
– Алло, Вовка, милый, я беременна! – надрывался в трубке Машкин голос.
Моя лучшая подруга Машуня была всегда готова подставить мне плечо. Надо же – подставила. Но не плечо и не мне.
– Это не Вовка! – только и смогла я ответить, едва сдерживаясь, чтобы не запустить проклятый мобильник в стену.
– Людочка, ты... , я ..... Ой! Я сейчас все…
– Не надо!
Какое-то время сидела неподвижно на краю шикарной супружеской кровати, тупо, как в первый раз, рассматривала небедный интерьер нашей с мужем квартиры. Нет! Уже не нашей.
– Так. Самое необходимое-е-е! – суровый приказ самой себе все-таки перетек в сдавленные рыдания, и я, вытащив из гардеробной чемодан, принялась скидывать в него все, что считала только своим.
За этим занятием меня и застал вышедший из ванной муж:
- Людка, ты что делаешь?
– Маша звонила.
– У нее что-то случилось?
– Нет, Володя, – простонала я, бросив на кровать шкатулку с украшениями, – У вас случилось.
– У нас? Не понимаю…
– Она беременна. И поспешила обрадовать тебя. Вывод очевиден.
– Значит, у нее будет ребенок?! – я не могла не заметить, как радостно вспыхнули глаза теперь уже бывшего, видимо, мужа.
– Именно. Поздравляю, любимый!
– Люда, ночь на дворе, куда ты…
– Вов, я прекрасно помню, как ты после третьего неудачного ЭКО сказал, что уйдешь к той, кто сможет подарить наследника. Тебе повезло: чтобы залететь здоровой женщине, не исполосованной после неудачного аборта, много ума не надо. Ненавижу. Вас обоих ненавижу! Она - подругой звалась, а ты... Как вы могли!
– Люда, я…
– Что ты? Что, черт побери, ты? Когда я забеременела, ты был не готов. Бизнес, видите ли, кризис, еще молодой… сколько было отговорок! Я любила тебя, послушала. А надо было рожать! Почему именно Машка-то? Неужели не было выбора?
Я с трудом захлопнув набитый чем попало чемодан и уже у порога заявила:
– Я подаю на развод.
ПРОШЛО ПОЛГОДА
– Люда, здравствуй, – Машин всегда звенящий голосок звучал глухо. – Не бросай трубку, пожалуйста!
– О чем нам говорить, подруга бывшая? Мы развелись, ты беременна – будьте счастливы.
– Людочка, я виновата перед тобой. До гроба виновата. Я полюбила Сашу очень давно, но не имела права лезть. Все само собой как-то вышло и закрутилось. Я пойму, если ты никогда меня не простишь! Но я уже наказана. Сегодня врач сказал, либо прерывание, либо я не переживу роды. Сердце. Но какое прерывание, мальчик уже толкается во всю! Я рожать буду...
У меня задрожали руки. С трудом проговорила:
– Мне-то ты зачем звонишь?
– Володя тебя любит, и ребеночка нашего любит. А я – вас всех люблю. Считай, что это моя последняя просьба. Если умру, помоги ему, пожалуйста. Пожалуйста-а-а-а, – в трубке вновь раздались всхлипы, а потом гудки.
Я сидела ошеломленная и растерянная. Может, это я виновата? Столько проклятий наговорила, столько бед пожелала! О Боже, прости меня, дуру. Пусть у них все хорошо будет?
Молитва не помогла. Через полтора месяца позвонил бывший муж, и я помчалась в больницу. Машеньку готовили кесарить, я едва успела сказать подруге, что зла не держу.
Мы ждали.
Прошла вечность, когда дверь операционной открылась и вышел доктор:
– Малыш слабенький пока, но опасений нет. Состояние матери стабильно тяжелое.
Володя позвонил ночью:
– Люда... Людочка… нашей Маши больше нет. Она просила сына Сережкой назвать...
Потом, стоя перед стеклянным окошком инкубатора и глядя на маленького Сереженьку, я знала, что вся обида и ненависть в прошлом. Простила я обоих. Давно простила.
– Эх, подруга. Ты тоже меня прости, – я всхлипнула, но одернула себя: нельзя расклеиваться. Я теперь мама.
Надо позаботиться о семье, вновь появившейся у меня благодаря Маше, которая любила нас всех.