Ахматова вспоминает: «В страшные годы ежовщины я провела семнадцать месяцев в тюремных очередях в Ленинграде».
Стихи, включенные в «Реквием», автобиографичны. «Реквием» оплакивает скорбящих: мать, потерявшую сына, жену, потерявшую мужа. Ахматова пережила обе драмы, однако, за ее личной судьбой трагедия всего народа.
Все трагические потрясения она переживала вместе с родиной, воплощая в своей лирике «сверхличные» чувства. Ахматова соединяет публицистичность и образность: упоминание о многомесячном стоянии в тюремных очередях, о «ежовщине», о владеющем всеми состоянии «оцепенения», подавленности погружает читателя в подлинную атмосферу репрессий 30- х годов; она дополняется появлением некоего фантома. Иначе нельзя назвать случайную собеседницу поэтессы: всем описанием акцентируется нереальность ее облика – голубые губы, подобие лица, «что-то вроде улыбки».
Короткий диалог между двумя подругами по несчастью утверждает право на обретение потерянной справедливости: страшные события не пройдут бесследно, они будут запечатлены как символ сатанинских времен и как урок будущим поколениям.
Женский образ – образ страдающей матери, жены, сестры – становится доминирующим в поэме, уже начиная с предисловия.
Оттеняются самые разнообразные переживания несчастной женщины – одиночества, отчаяния, «смертельной тоски»:
Приговор...
И сразу слезы хлынут,
Ото всех уже отделена,
Словно с болью жизнь из сердца вынут,
Словно грубо навзничь опрокинут,
Но идет... Шатается...
Одна...
Однако ключевым является стоицизм, стремление перебороть свое горе, обрести в страдании определенную силу.
Кульминационным в «Реквиеме» традиционно считается «Распятие»:
Хор ангелов великий час восславил,
И небеса расплавились в огне.
Отцу сказал: "Почто Меня оставил!"
А матери: "О, не рыдай Мене..."
Магдалина билась и рыдала,
Ученик любимый каменел,
А туда, где молча
Мать стояла,
Так никто взглянуть и не посмел.
Священное Писание непосредственно входит в лирическое откровение. Умирание всего живого вокруг («И небеса расплавились в огне») соотнесены с предельным страданием Матери.
Готовность к свершившемуся факту дарует лирической героине внутреннюю силу. Пользуясь тем, что уже произошло, и постигая размеры удара, она «переносит» физическую боль в царство душевной сферы. А «окаменелость» души неожиданно способствует осторожному поиску дальнейших жизненных дорог.
Также вы можете прочитать и другие интересные статьи:
1) О дивный новый мир/1984. Пророчество...
2) Загадочная фигура известного лингвиста. Для любознательных.