Напомню, уважаемый читатель - мы начали разговор об интереснейшем научно-фантастическом романе XX века - "Люди как боги" Сергея Снегова. В первой части публикации мы рассказали о поверхностном слое романа. Во второй - о его пародийно-сатирической составляющей. Сегодня мы узнаем, кто скрывался под масками героев романа...
ПЛАСТ ТРЕТИЙ. БИОГРАФИЯ.
«Я был бы огорчен, если бы в придуманной мной ситуации люди действовали по-иному, чем я написал».
Из Обращения к читателю С. Снегова (роман «Люди как боги», изд. 1986 г.)
Нельзя сказать, что Сергею Снегову повезло. Какое уж тут везение – арестован в 1936 по доносу, безвинно и бездоказательно осуждён на десять лет лагерей, и почти весь срок провел на Соловках и в Норильлаге. Освобожден был только в 1945, а реабилитирован – только в 1955 году. Но с какими без преувеличения выдающимися людьми он познакомился!
Безусловно (и автор сам намекал на это) в романе фигурируют люди из числа знакомых С. Снегова. В этом не было бы ничего необычного (сложно ли включить в свое произведение коллегу или начальника?), если бы не масштаб этих фигур! Приведу два ярких примера.
Читатели, знакомые с романом «Люди как боги», помнят фигуру Павла Ромеро – красавца, блестящего оратора, историка, спорщика, часто идущего наперекор общественному мнению… Так вот – оказывается, у Ромеро есть прототип – фигура реальная и очень известная – Лев Николаевич Гумилёв – сын Н.С. Гумилёва и А.А. Ахматовой, историк, писатель и поэт, востоковед, географ, этнолог, философ… Прославился как автор пассионарной теории этногенеза.
С. Снегов и Л. Гумилёв познакомились осенью 1939 года в Норильском исправительно-трудовом лагере. Именно там, после победы Снегова в поэтическом турнире, а также в пылу последующего спора о религии, Богородице и прекрасных дамах Лев Николаевич вызвал на дуэль Сергея Александровича… Вот как это событие много лет спустя описано самим автором (мемуарный очерк «Дуэль» С. Снегова цитируется с сокращениями по авторизованной машинописи автора, хранящейся в квартире Л. Н. Гумилева и присланной ему автором. На машинописи имеются пометы Л. Н. Гумилева).
[Гумилёв] —Такие оскорбления смывают кровью! Вызываю тебя!
[Снегов] —Принимаю вызов. Как насчет секундантов?
[Гумилёв] —У меня будет Рейхман. Называй своего.
[Снегов] —Попрошу Игоря Штишевского или Федю Витенза.
[Гумилёв] —Витенз не подойдет, он еврей. Я тебя вызвал, ты называешь оружие.
[Снегов] —Дуэльные пистолеты. В крайнем случае — револьверы.
[Гумилёв] —Где я тебе достану пистолеты или револьверы?
[Снегов] —Твое собачье дело — доставать оружие. А мое требование — раз дуэль, то по всей строгости святых дуэльных правил <…>.
[Гумилёв] —Обойдемся без пистолетов. В наших мастерских изготовим длинные ножи, знаешь, вроде коротких шпаг. Отлично сразимся на кинжалах! <…>—Ты, конечно, знаешь американскую дуэль — противники таятся, выслеживают исподтишка один другого, а выследив, кидаются как лис на куропатку. Оружие — разнообразное, на все вкусы — кулаки, камни, кистени, железные палки, в общем, ручное и подручное. За оружием дело на станет.
К счастью, дуэль не состоялась… А вот какой эпизод есть в романе «Люди как боги» (цитируется с сокращениями).
[Ромеро] – Когда-то был хороший обычай. Если двух мужчин разделяла женщина, они сами решали свой спор, не прибегая к помощи Охранительниц, Больших и Малых и прочих Справочных и Академических. Вы меня понимаете, высокомудрый Эли? Я согласен на любой вариант – шпаги, пистолеты, винтовки… Оружие возьмем из музея.
[Гамазин] – Я не такой поклонник старины, как вы. Что до меня, то предпочитаю для дуэли аннигиляторы. Тут есть некоторое преимущество перед прежними формами поединков – побежденный увеличивает собою мировую пустоту…
[Ромеро] – Короче говоря, вы отказываетесь из трусости.
[Гамазин] – А не приходит ли вам в голову, рыцарь мужества, что я сейчас схвачу вас за грудки и выбью вашей стройной фигурой дупло в одном из дубов?
[Ромеро] – Что же, такой способ тоже был – драка на кулачках, зубами и ногами. Лично я не поклонник неандертальских манер. Но если вы настаиваете…
[Гамазин] – Нет! Это вы настаиваете, а не я. Я хочу спать, а вы мешаете возвратиться домой. Пустите меня или нет? Еще минуту я потерплю…
Сама идея включить в роман о светлом будущем вызов на дуэль немного нелогична (хотя, конечно, сцена получилась блестящей). На вопрос «Зачем?» ответ может быть только один – чтобы подсказать будущим читателям, кто послужил прототипом одного из центральных персонажей романа. Доказательств тому, что Гумилёв – прототип Ромеро можно найти великое множество, но несостоявшаяся дуэль – и в жизни, и в романе – останется самым ярким и любопытным.
Мне не давал покоя вопрос – зачем же С. Снегов изобразил Ромеро как «бородача» («его усы и бородка‑эспаньолка мало напоминают окладистые бороды и усы на портретах доисторических королей»), хотя на большинстве известных фотографий Гумилёва Лев Николаевич гладко выбрит? Ответ – в лагере Гумилев действительно носил эспаньолку (см. фото ниже).
Другая фигура из романа – Андрей Танев, создатель теории аннигиляции. Главный герой романа Эли Гамазин вспоминает о нем: «В начале двадцатого века по старому летосчислению жил человек, открывший превращение вещества в пространство и пространства в вещество, названное впоследствии «эффектом Танева». Этот человек долго сидел в тюрьме и вел свои научные работы в камере. То, что мы знаем о Таневе, рисует его, впрочем, вовсе не отрешенным от Земли мыслителем – он был человек вспыльчивый, страстно увлеченный жизнью, просто жизнью, хороша она или плоха. До нас дошли его тюремные стихи – нормальный человек на его месте, вероятно, изнывал бы от скорби, он же буйно ликует, что потрудился на морозе и в пургу и, с жадностью проглотив свою еду, лихо выспится. Вряд ли человек, радовавшийся любому пустяку, очень тосковал о звездах. Тем не менее Таневу первому удалось вывести формулы превращения пространства в массу, и он первый провозгласил, что придет время, когда человек будет как бог творить миры из пустоты и двигаться со сверхсветовой скоростью, – все это содержится в его тюремных тетрадях».
И у Танева есть свой замечательный прототип – выдающийся астроном и астрофизик, создатель революционной теории физического времени – Николай Александрович Козырев.
И с ним Снегов познакомился в заключении, в Норильске. Как и Гумилёв, как и сам Снегов, как и тысячи других выдающихся ученых, писателей, инженеров, Козырев был отправлен в лагерь по ложному и абсурдному обвинению – его, астронома, человека, чье сердце был отдано небу, обвинили в шпионаже. Однако заключение не сломило его – даже в суровых лагерных условиях он продолжал думать о звездах – и как ученый, и как романтик. Несмотря на то, что у ученого отняли здоровье и лучшие годы жизни (Козырев был арестован в 1936, а освобожден в 1947 году), уже через три с месяца после выхода на свободу, в марте 1947 года, Николай Александрович блестяще защитил в Ленинградском университете докторскую диссертацию «Источники звёздной энергии и теория внутреннего строения звёзд».
В своей диссертации Козырев доказывал, что термоядерные реакции внутри звезды не могут являться основным источником звёздной энергии. Звезда, утверждал учёный, является не реактором, а машиной, которая перерабатывает какой-то неизвестный вид энергии. Нет, Козырев не отрицал возможности термоядерных реакций внутри Солнца. Он говорил лишь, что не они определяют суть глубинных процессов в нашем светиле. Двадцать лет спустя выяснилось, что ничтожное количество нейтрино, обнаруженных специальными детекторами на Земле, было в шесть раз меньше предсказанного термоядерной моделью Солнца. «Точность опытов Р. Дэвиса, – писал по этому поводу Козырев, – позволяет утверждать, что термоядерный синтез компенсирует не больше 10 % энергии, излучаемой Солнцем».
Итак, вопреки Второму началу термодинамики, Солнце не остывает, происходит его постоянный саморазогрев. Но где же оно берет энергию, которую излучает? По словам самого Николая Александровича, источником звёздной энергии является ход времени.
Работая в Пулковской и Крымской обсерваториях, Н.А. Козырев совершил целый ряд открытий, разработал теорию протяжённых атмосфер, теорию солнечных пятен, обнаружил азот на Венере и водород на Меркурии, вулканические явления на Луне (1958); предсказал высокую температуру (до 200 тыс. градусов) в центре Юпитера и др. В 1970 году он был награждён Золотой медалью Международной академии астронавтики (1970). Но главная теория профессора о физических свойствах времени пока остается неподтвержденной.
Что же! Сергей Снегов прозорливо отвел долгие двести лет на то, чтобы теория литературного «двойника» Н.А. Козырева – Андрея Танева нашла свое подтверждение и практическое воплощение. Подтверждение главных, поистине революционных для всего человечества тезисов Козырева, вероятно, еще впереди. Увидим ли мы их?
В жизни Сергея Снегова было немало интереснейших встреч. Очень вероятно, что многие из его друзей и недругов, случайных знакомых и коллег, учителей и учеников поселились на страницах книги «Люди как боги» (а возможно, и других произведений). Может быть, вы, любезные читатели, сумели это заметить? Тогда прошу поделиться своими наблюдениями в комментариях к данной статье!
Итак, мы с вами рассмотрели три «слоя» романа замечательного русского писателя Сергея Снегова «Люди как боги», но кто поручится за то, что их только три? Роман неисчерпаем, и ждет как своих новых поклонников, так и серьезных исследователей-литературоведов.
Данная статья написана в преддверии юбилея Сергея Александровича Снегова – 5 августа 2020 года исполняется 110 лет со дня рождения писателя.
Текст, подбор фото, работа с источниками - Андрей Цивелев.