Принято считать, что окончательный поворот в Великой Отечественно войне произошел летом 1943 года, на Курской дуге.
Однако, принимая во внимание все факторы, коренным переломом можно назвать битву за Москву.
Сдача столицы, помимо морального потрясения, могла обернуться невосполнимой логистической потерей, так как все узлы сообщения и магистрали, сходились именно здесь.
Кроме того, не надо забывать, что Соединенные Штаты включили СССР в общую программу по оказанию помощи, только после парада на Красной площади, состоявшегося 7 ноября (поставки из Великобритании, начавшиеся летом были слишком незначительны).
Хотя роль Лэнд Лиза сознательно приуменьшалась все годы советской власти, тем не менее, в Кремле прекрасно сознавали его значимость.
Чтобы понять, насколько близка была катастрофа, нужно вспомнить о событиях, произошедших в середине октября 1941 года, когда 15 числа, Председатель Ставки Верховного Главнокомандования дал распоряжение о всеобщей мобилизации государственных органов власти.
Чтобы не вызвать беспорядки и смуту на улицах города, указание донесли только до высшего и среднего звена партийного аппарата, рассчитывая на высокую сознательность лиц, занимающих ответственные должности. Сотрудникам горкомов, парторгам, директорам крупных предприятий и торговым работникам поручили заботу об эвакуации материальной базы вверенных им учреждений, а также вывоз архивных документов различной степени секретности.
В их распоряжение предоставили грузовой транспорт, ценящийся в те дни на вес золота.
То, что произошло дальше, упорно замалчивалось все последующие десятилетия и не нашло отражения ни в одном печатном издании СССР.
Партийные функционеры, поняв, что конец близок и после вступления германских войск в город, спросить будет не с кого, да и некому, как по команде бросились спасать свое добро.
Казенное имущество, уложенное в кузова машин, выбрасывалось прямо на обочину, вместо него в срочном порядке загружали все, что могли вынести из дома (бережно сохранили только брезент со штампом «Спецгруз»).
Наиболее востребованным и высокооплачиваемым занятием в тот день, стал труд грузчиков. Самым сложным делом было выбить вторую, или даже третью машину, потому что в один борт все добро не помещалось – надо было еще вывезти вещи любовницы и не забыть про квартиру тещи, в которой тоже стояла антикварная мебель.
При разговоре с начальниками автохозяйств, в ход шли самые изощренные уловки, от начальственного баритона, до униженных просьб. Водителям предлагали любые деньги.
Весть о том, что весь номенклатурный аппарат в спешном порядке покидает город, с быстротой сарафанного радио разнеслась по столице. Положение усугубило еще и то, что, впервые в истории, 16 октября, остановили работу общественного транспорта и метрополитена – ни один поезд не вышел из депо.
Начался повальный грабеж магазинов и продовольственных складов. В результате, военным патрулям было дано указание жестко пресекать беспорядки, расстреливая мародеров на месте преступления.
Одиночные выстрелы и автоматные очереди на пустынных улицах раздавались все чаще.
Москву охватила паника и вереницы людей, образующих мощный поток, потянулись по дорогам, ведущим на восток.
Ситуацию, казалось бы, должны были взять под контроль люди, облеченные доверием партии и народа, много лет произносившие правильные слова с высоких трибун и усердно выявлявших «врагов и вредителей» на всех мыслимых уровнях.
Но эти товарищи как раз и находились в гуще толпы, обуреваемые только одним желанием – сохранить все нажитое непосильным трудом имущество.
И без того плохие дороги, не были рассчитаны на такое количество беженцев и вскоре началась давка, в которой уже не помогал ни начальственный окрик, с требованием уступить путь, ни угрозы «впаять четвертак» за неповиновение.
Озверевшая толпа опрокидывала машины, срывая с начальственных особ шубы и драгоценности, некоторых затоптали насмерть.
Тем временем, в Москве, оставшееся население разделилось на две категории.
Первая приготовилась покорно встретить победителей и «страдать вместе со всей Европой».
Вторая, молча получив стрелковое оружие, построили баррикады и залегли на западном направлении, пообещав друг другу достойно умереть, но не дать фашистам ворваться в свой город.
Никаких лозунгов при этом не звучало.
Даже имя товарища Сталина, почему-то, не упоминалось.
К счастью, таких людей было большинство, но среди них оказалось ничтожно мало товарищей с партбилетом в кармане.
Почти все из них были не пригодны к строевой службе, что не помешало позже записаться в ополчение и погибнуть на полях войны.
Как известно, генеральный секретарь ЦК ВКП(б), изменив первоначальный план, не покинул кремлевские кабинеты.
Вполне возможно, глава коммунистической партии опасался, что у соратников по делу строительства светлого будущего, возникнет соблазн выдать беглого правителя врагу.
Хотя принято считать, что окончательное решение остаться, он принял после телефонного разговора с командующим фронтом Г.К. Жуковым. Тот твердо заверил вождя, что войска остановят немецкое наступление.
Иосиф Виссарионович, конечно же, знал, что месяц назад, накануне оккупации украинской столицы, другой полководец во всеуслышание заявил, что «пока у Буденного есть усы, Киев сдан не будет!».
Сказав эти слова, Семен Михайлович отправился на летное поле, сел в самолет и вылетел в Москву, оставив армию западного фронта в немецком котле.
Будущий генералиссимус прекрасно помнил этот случай, но к октябрю 1941, он уже научился отличать прославленных маршалов от боевых генералов.
Оставшись в Кремле, тов. Сталин хотел было наладить привычный уклад жизни, но тут выяснилось, что никого из верных, преданных партии товарищей, давно уже нет в городе, райкомы пусты, а на всех улицах, военные патрули находят ящики с совершенно секретными документами, брошенными где попало.
Среди прочих обнаружили списки членов партии, со всеми данными, а также перечень лиц, которых планировали оставить в оккупированном городе для диверсионной работы.
Система, двадцать с лишним лет, строившаяся на терроре, лести и лжи, рухнула за считанные часы.
Люди, выдвинутые на партийно-хозяйственную работу и обязанные выполнять ее до конца, первыми побежали из обреченного (как им казалось) города, бросив все на произвол судьбы.
Потом учинят следствие, у многих тихо, без огласки, отнимут партбилеты и выгонят с работы, но на смену им придут такие же чиновники, выбранные тов. Сталиным по прежнему принципу.
Эта показательная история ничему не научила вождя, разве что сделала его еще более подозрительным, злобным и недоверчивым человеком.
Счастливый, но недолгий брак Воли Маленковой
Зорин-Киссинджер: разногласия по национальному вопросу
Наглядная агитация в третьем рейхе
Ялта-45. Мировое правительство
Поддержите канал, поставив "лайк" и подписавшись, если понравилась статья.