Как показывает опыт автора этих строк, процесс знакомства с сочинениями неизвестного для себя писателя, бывает порою непредсказуем и полным всяких совпадений и символических примет. Но для меня ясно одно: лучший путь (и, наверное, самый прямой) – это встреча с тем издателем (а в данном случае – это Ольга Тублина), который, во-первых, тебе знаком, а, во-вторых, который может порекомендовать новинки текущего года, исходя из интересов и вкусов собеседника.
Именно таким способом состоялось знакомство не только с текстами Софьи Синицкой, но и с ней самой, что гораздо облегчило постижение тех необычных текстов, которые петербургская писательница издала в «Лимбус Пресс». Первая книга – «Мироныч, дырник и жеможаха» - уже вызвала некое загадочное возбуждение своим названием. Оно усилилось по прочтении всех трех текстов, включая историю Гриши Недоквасова, в которой Софья Валентиновна предложила читающей и продвинутой публике весьма оригинальную версию трагического события, связанного с гибелью лидера ленинградских большевиков в 1934 году. Дальнейшее чтение только усилило впечатление от того причудливого мира истории и природы, городского фольклора и фантазии на темы, ставшие традиционными для постсоветской литературы (например, ссылки во глубину сибирских руд).
И вот нынче, лауреат премии Гоголя, номинант нынешнего года ряда престижных литературных премий Софья Синицкая предложила читателям целую трилогии, в названии которой мы вновь встречаем ту самую «жеможаху». Для того, чтобы не было никаких интеллектуальных мучений уже в качестве эпиграфа мы читаем разъяснение нестандартного словообразования из «Пошехонской старины» Салтыкова-Щедрина. А мне на память пришло воспоминание о литературном гротеске Юрия Тынянова и исторический анекдот о том, как из-за ошибки писаря образовался целый поручик Киже.
Между тем, как у всякого придуманного слова, у «жеможахи» есть два, абсолютно противоположных значения. Первое – ругательное. И в этом качестве его как раз и использовал Сергей Миронович Киров. Второе, более идеалистическое, обозначающее некое сияние, связанное с днем Преображения. Заметим, что лидер ленинградских коммунистов вновь появился в новой книге Софьи Синицкой в силу того, что трилогию как раз и открывает повесть «Гриша Недоквасов». За ней в издании следуют – «Система полковника Смолова и майора Перова» и «Купчик и Акулька Дура, или Искупление грехов Алиеноры Аквитанской».
Вопрос о том, почему три разных повести с разными героями и разным временем и местом действия сошлись под одной обложкой нового издания, не праздный. Помимо фамилии и воли автора такой ход объясним, если заметить, что писательница иронично и с симпатией описывает те сюжеты и исторические персонажи, которые нам знакомы. А, самое главное, известны ей самой. Об этом красноречиво напоминают посвящения, которые открывают тексты двух новых повестей. Конечно, мы привыкли к некоему стилистическому стандарту в описании ГУЛАГа, блокады, Великой Отечественной войны. Но русская фольклорная традиция дает возможность нашей литературе, в том числе и современной, сформировать новый жанровый взгляд на столь привычные в своей депрессии воспоминания и восприятие событий исторического прошлого нашего Отечества. Здесь на помощь рецензируемому автору приходят балаган, народный кукольный театр, раек.
Не скрывает своих эстетических пристрастий и сама Софья Синицкая, «признавшаяся» автору этих строк в том, что, например, ее фольклорно-гротескный взгляд на пребывание персонажей в потустороннем мире в эпоху исторических катаклизмов имеет конкретную литературную отсылку к поэме Александра Твардовского «Теркин на том свете». А история отношений Гриши Недоквасова с Миронычем по-своему перекликается с полузабытой нынче поэмой Николая Тихонова «Киров с нами».
Лукавый взгляд в прошлое вовсе не означает, что писательница проявляет сарказм с позиции прОжитой нашей страной исторической дистанции. Наоборот, уроки Гоголя, которым Софья Валентиновна занимается как объектом своих научных штудий, здесь прорываются в фантасмагории того, как реальность оборачивается непостижимыми приключениями и похождениями некоторых героев. Здесь переход в мир иной случается быстро и без лишнего пафоса. И над всем этим литературным пространством царит сияние «жеможаха». Быть может, оно и объяснит тот невероятный ход Великой Отечественной, когда, казалось, нить судьбы страны могла оборваться в любой момент.
Впрочем, дадим напоследок слово самой Софьи Синицкой, которая размышляет о том, почему мы все-таки победили и более конкретно: почему опытный диверсант Калибанов (!) в одиночку уничтожил целый отряд гитлеровцев в новгородской деревушке Замошка. О чем писательница рассказал во второй повести про систему. А пока мы открываем завершающие страницы третьего текста из трилогии: «Военная история до сих пор не дает ответа на вопрос, как это могло произойти. Каким образом одинокий невооруженный воин ухлопал целый отряд? Кто-то утверждает, что диверсант Калибанов обладал гипнотическими способностями – силой мысли он обезвредил фрицев и затем, подхватив машиненпистоле-38, устроил бойню. Кто-то видит в этом вмешательство высших сил. Почему бы и нет? В истории само страшной войны много странного, необъяснимого. Каким образом русские остановили врага под Москвой? Как смог выстоять Ленинград? Откуда люди брали силы? Может, сказки не врут – на территории СССР и вправду повсеместно били источники мертвой и живой воды, способной залечивать раны и оживлять людей?».
Не знаю...У меня нет после прочтения трилогии Софьи Синицкой однозначного и прямого ответа на эти вопросы. Но все случилось именно так, как случилось. Может быть, наша сила в том, что есть где-то рядом с нами та самая «жеможаха», которая дает нам возможность улыбнуться тогда, когда уж очень становится невмоготу…..
Сергей Ильченко
Профессор, доктор филологических наук, кандидат искусствоведения
https://jf.spbu.ru