Пищу для дракончика Рузя добывал в столовой через недоубитого Гошу. Гоша, знавший, где Суповна хранит ключ от кладовки, не скупился. Порой он сам по полчаса – по часу сидел вместе с Рузей и наблюдал, как тот возится с дракончиком.
– А ты терпеливый. Не бьешь его! Даже не злишься, хотя он тебе вон все пальцы обжег! – сказал он как-то, созерцая многочисленные пластыри и волдыри на руках у Рузи.
– А зачем бить? – удивился Рузя.
– Да бить-то незачем, все равно не работает. Но в основном бьют от бессилия. В детстве – ну не в таком уж детстве, в отрочестве скорее – у нас была собака. Невероятно глупая средней величины дворняга, вполне себе добродушная, но с одной вредной привычкой. На прогулке она проходила мимо людей, а потом кидалась им вслед, громко лаяла и щелкала зубами. Поводок не спасал. Порой два-три дня она вела себя нормально, а потом ты терял бдительность – и… ап! «А! Помогите! Уберите собаку!» – Гоша передразнил очень похоже, засмеялся и продолжил: – Если человек был спокойный и никак не реагировал или, допустим, присаживался на корточки и протягивал к ней руку, то собака сразу замолкала и смущенно убегала. А вот если ее начинали бояться, или визжать, или подпрыгивать от ужаса – тут беда. Пару раз случалось, что она порвала женщинам колготки, а одну укусила за ногу. Неглубоко, но крика было много. Вопли «Следите за своей собакой!» я слышал по два раза в неделю, и всякие другие правильные слова, которые люди любят говорить в таких случаях. И я бил эту собаку. Бил от бессилия. Хворостиной, поводком. Собака поджимала уши, убегала, сидела в кустах, рычала на меня, но ничего от этого не менялось. Она все так же лаяла на людей и кусала их за пятки. И я помню это ощущение бессилия, когда на тебя смотрит глупая, вывалившая язык собака, ты перед всеми кругом виноват и прекрасно понимаешь, что завтра или послезавтра все повторится вновь. – Недоубитый Гоша поморщился.
– Надо было к дрессировщику! – предложил Рузя. – Есть отличные методики… Помощник дрессировщика обкручивает свою ногу электрическими проводами, и когда собака кидается, дрессировщик вертит ручку динамомашины!
Гоша озабоченно ощупал Рузе лоб.
– Блестяще! – похвалил он. – Бей током помощника, чтобы собака боялась!
– Да ты ничего не понял!
– Я-то как раз понял. Не представляешь сколько такого бреда я выслушал! Надают советов – а сами даже пальцем не шевельнут! Хорошо хоть ты еще не сказал «Мы ответственны за тех, кого приручили!». Эту фразу всегда произносила моя сестра, которая не погуляла с собакой вообще ни одного раза, хотя сама ее завела! Она же не была за нее ответственна, поскольку приручил-то ее якобы я!
– Это как? – не понял Рузя.
– Да так. Заводишь собаку, играешься с ней с месяц, она тебе надоедает, и ты придираешься к тому, что брат, например, бросил ей сосиску со стола. Тут ты говоришь, что все потеряно, и радостно умываешь руки… Потом вообще забываешь, что собаку завел ты, и начинаешь цитировать из «Маленького принца». Как же меня раздражает этот Экзюпери! Весь такой правильный! Спорю на десять банок тушенки, что у него не было даже кошки…
Рузя торопливо соображал, поглаживая дракончика по шее:
– Ну тогда что остается? Раз собака ничего не понимает? Цепь? Подвал? Усыплять?
Гоша сморщился еще сильнее.
– Блеск! – воскликнул он. – Каким бы хорошим и добреньким человек ни был, рано или поздно все советы заканчиваются именно этим!
И Рузя вдруг – прозрением каким-то – понял, почему за Гошей прилетела золотая пчела. Гоша соглашался впрягаться в чужую телегу и тянул. Пусть с нытьем, пусть с попреками, пусть почти с ненавистью, но тянул. И посуду мыл. И на кухне возился. И Суповне помогал. Хоть и сачковал, хоть и смыкал бедную Надю, но все же тянул изо дня в день.