Юлия Меренчук, медицинский психолог в селе Чемал
...Я окончила Новосибирскую медицинскую академию в 2000 году и больше 10 лет работала медицинским психологом — в Главном бюро медико-социальной экспертизы, в психиатрическом диспансере Новосибирска, вела частную практику. В какой-то момент заметила, что устала. Работа превратилась в рутину, я больше не получала нового опыта.
Решила переключиться — вместе с коллегами стала участвовать в организации фестивалей психологических и оздоровительных практик, семинаров по йоге. Они проходили на Алтае, я стала часто бывать здесь, в Чемале.
Постепенно это место меня затянуло. В 2014 году я приехала сюда на две недели — и неожиданно для себя осталась на восемь месяцев.
Мне было тогда 39 лет, и я была уверена, что со здравоохранением мы окончательно расстались. Но в 2016 году в Чемале начали строить эту больницу. Почти два года я ездила мимо и думала: «Может, всё-таки пойти?» У меня красный диплом, огромный опыт, и они явно пригодятся: местные жители не ходят к платным психологам — и не понимают, зачем это нужно, и лишних денег нет. Сказала себе: «Ну и зачем все эти дипломы, опыт, если ты никому не помогаешь? Чего сидишь? Иди!»
Через неделю после открытия больницы я уже здесь работала — и пока ни разу об этом не пожалела.
Здесь есть отделение реабилитации детей с детским церебральным параличом. Работать бывает непросто — большинство наших пациентов не социализированы. Они сидят дома, не общаются с ровесниками. В детский садик их не берут — воспитатели не знают, как работать с “такими” детьми. А я знаю. Вот приводят родители к нам ребенка, я беру его за руку и веду в соседний кабинет к неврологу, говорю вслух: «Здравствуй, доктор!» Ребенок повторяет — и это очень важная часть поведенческой терапии. Мы понемногу начинаем тренировать речевые навыки, учимся поддерживать контакт с другими людьми.
Я говорю мамам: «Нужно, чтобы ребенок был адаптирован настолько, чтобы, оказавшись посреди деревни в одиночестве, без вас, он не испугался назвать незнакомому взрослому свое имя и показать, в какой стороне у него дом».
У нас подобралась маленькая команда энтузиастов. Коллега-невролог помогает детям заниматься на тренажерах, массажист делает массаж, я отвечаю за развивающие игры. Кажется, этого недостаточно. Но три года назад в Чемале для детей с ДЦП вообще ничего не было!
Несколько месяцев назад решила обсудить с главным врачом несколько своих идей: я бы хотела помогать не только малышам с ДЦП, но и детям с расстройствами аутистического спектра. Оказалось, он давно задумывался об открытии детского реабилитационного центра — но не с кем было даже поговорить об этом. Так здорово было встретить единомышленника! Денег у нас не было, так что мы решили просто мечтать о центре — этого ведь никто не запрещает.
Но, видимо, когда есть искреннее желание сделать что-то хорошее — находится и помощь. В мае у нашей больницы неожиданно появился спонсор — крупная IT-компания. Главврач разговорился с владелицей компании на одной из конференций, она выслушала идеи и просто сказала: «Скажите, что нужно. Я готова участвовать».
Сейчас в Чемал уже едет дидактическое оборудование и развивающие материалы. В моем кабинете установят «сухой бассейн» — внутри него мягкие шарики, а на бортах расположатся приспособления, которые помогут детям развивать тонкую моторику, — замочки, заклепки. А тонкая моторика напрямую связана с развитием речи!
У нас появится сенсорная комната, которая поможет малышам с ДЦП снимать напряжение в конечностях — лежать на мягком мате, смотреть на звездное небо из светодиодов, слушать музыку, легче дышать, ходить по сенсорной дорожке из песка, травы и мелких камушков.
А до конца года на территории больницы начнется строительство реабилитационного центра для детей. Мне кажется, это чудо.
Полную историю Юлии читайте в блоге Работы.ру.
Понравился текст? Поставьте ему лайк и подпишитесь на наш канал!