И снова мне не повезло,
судьба злодейка подшутила.
Лежу я на горе Машук.
И кровь фонтаном бьётся из моей груди
как птица горная,
как гордый белый лунь!
И что я помню о том дне?
Тоску в глазах моего друга,
слезу печали и досады,
или улыбочку злорадства?
Коля Мартынов, мой юный друг когда то,
пробил меня кусочками свинца
от резкой боли закатилеся глаза.
День ночью вечную сменился
и голоса из прошлого позвали вдруг меня:
«Иди, Михайло, к нам,
мы будем с тобой рядом.
Иди же к нам, и обрети покой!»
Остался я один под проливным дождём,
оставили приятели меня.
Оно понятно, я ведь не жилец?
Я повторил судьбу своего гуру,
я пал от рук дворянства на всегда,
изгоем молодым останусь я на веке,
но люди добрые будут чтить меня.
Меня сгубили палачи,
прогнали как черну проказу
боятся правды ведь они.
Трясётся сударь, как собачка.
Но вам не дамся я за просто так,
совсем вы поздно, ми́лорд спохватились.
Имя моё останется в устах десятков поколений,
куда уж вам меня перехитрить!
Войду в историю как борец со злом,
ведь божий суд меня же оправдает?
Желаю вам убийцы лишь только одного,
чтоб вас судили по строгости закона.
Белеет молния на сизых небесах,
удар о землю, и громовой раскат.
Открылась белая заря лишь на одно мгновенье,
вся боль прошла, настало облегчение.
Нет больше ни дождя, ни шума ветра.
Лишь солнышко по-утреннему греет.
Вся боль исчезла,
нет крови больше на моих руках.
Прошла минута.
И думалось мне мол,
какого в раю?
Ведь я уже попал в него?
А время шло, текло неторопливо,
Никто не думал за мною приходить.
Открыл я веки и воззрился на себя,
я всё ещё лежу, гора всё та же.
Поднялся я тогда же и смотрю вокруг.
Приходят в голову вопросы чумовые.
А где мои друзья? И почему я цел?
У моего «друга» не был сбит прицел.
Спустился я с вершины чуть пониже,
и вижу, здесь совсем другие виды.
на спуске лестницу из камня вдруг пробили
с оградой как у столичного моста.
Не может быть!
Её же не должно здесь быть,
Когда мы поднимались,
тропинка вниз спускалась.
Ну ладно, и бес и демон с ними!
Иду я дальше и смотрю у спуска, под самою вершиной
Памятник воздвигнут мне нерукотворный.
А под ним табличка.
«здесь, на вершине кавказских гор,
Была последняя дуэль великого русского поэта
После которой он исчез бесследно.
Его останков уже лет двести так и не нашли»
Оторопел я по началу от испугу
И тут я вспомнил,
Что мои друзья ушли искать прислугу,
Что бы вытащить по-быстрому меня.
Выходит, их старания напрасны.
Когда они воротятся обратно,
меня не будет там на долгие века.
И побежал я к городу обратно,
к дому тому, что стал последним для меня,
город изощрился как мошенник,
вместо домов бетонный муравейник,
телеги странные, без лошадей,
избороздили улицы прижав к краям людей.
Куда же делся тот славный Пятигорск,
город моих несбывшихся надежд,
растаявших как свечной воск.
Ну слава богу! Дом мой сохранился.
На его месте теперь уже музей,
вокруг него стоит толпа людей.
Подходит ко мне щёголь с пистолетом,
в костюмчике ala portier,
а в след за ним мундирчик с генералом,
шагающий как статный лев!
Спросил меня высокий чин,
Расправив на груди мундир:
«как вас зовут, товарищ, господин?»
«Михайло я, Лермóнтов,
Отчизне рад служить!»
И кричит вдруг толпа «УРА!»
И сказал им щёголь тогда:
«наш план удался!
Мы обманули время!»
С тех пор я много живу здесь
всё в том же Пятигорске,
я радуюсь жизни здесь,
но бывает тоска берёт меня.
Мне исполнилось тридцать лет,
Сердце моё полно надежд.
Многое я узнал о стране.
Как более века назад дворянство исчезло во мгле.
Наши потомки стали искренне добрее
нет в наших жилах больше чёрной крови,
молчит палач, его пора давней порою миновала.
Верховный божий суд,
давно спроверг всех грешников в преисподнюю
оставив место только для Людей.
Орёл двуглавый, серп и молот,
стоят все символы подряд,
все флаги выстроились в ряд
грозным щитом закрыв могучий яр океана.
Ещё узнал я то,
что люди птицу делать научились,
летает эта птица, не поднимая крыльев.
Белеет остров одинокий,
Всплывает он, бурлит пеной морской,
и видно мне, что это судно! Дивно!
Лодочкой подводной кликают его.
Однако что-то с тех времён и сохранилось.
Конечно же не так как должно быть.
все в высшем обществе французскому учились
французский стал и впрямь родной язык.
Английский всем уже доступен,
вот вам и новый мировой язык.
Учить его способен каждый,
Нет больше сословий на Руси.
Культура наша поменялась,
но церковь всё ещё стоит,
и кто-то волен верить, а кто-то нет.
Нет места больше для Мцыри моего,
народу вольница дана по праву.
ведь даже я теперь простой писатель
нет грозной тучи больше надомной.
И всё же, как бы ни было тут дивно,
Как людям б красно не жилось,
Хочу к себе обратно,
Нет мне здесь места.
Я снова здесь изгой.
(посвящается моему любимому поэту М. Ю. Лермонтову.)