Наша банда называлась Таталия.
Работали точечно, по магазинам. В начале девяностых «комки» открывались на первых этажах жилых домов.
Дело было нехитрым. Непуганые предприниматели решеток еще не наваривали, сигнализаций не ставили. Двое членов Таталии заходили в комок перед закрытием. Первый отвлекал продавщицу просьбой показать товар с дальней полки. Второй незаметно открывал задвижку форточки. Ночью мы возвращались к беззащитному магазину. Тощий как прут Черный Донован проникал через форточку внутрь. Остальные принимали товар снаружи. Таталия свозила награбленное коммерсу, который не задавал вопросов. Делюга расплачивался деньгами или ваучерами.
Общак хранили в штаб квартире, оборудованной в заброшенном доме. Сейф находился внутри антресоли. Вскоре бабла стало так много, что дверь не закрывалась. Когда я нуждался в деньгах, то просто открывал дверь антресоли. Бабки сыпались на голову.
Однажды зимой пошли на дело. Папа Джастифай, Черный Донован и я. Для отвода глаз, я прихватил собаку – кокер-спаниеля по кличке Пепси. С собакой занял я наблюдательный пост на углу дома. Папа Джастифай подогнал санки к окошку. Донован запрыгнул на подоконник, выдавил форточку внутрь, проникнул в комок. Сфера света от карманного фонаря блуждала по полкам, выхватывая то влюбленных на коробках жвачки «Love is», то Сталлоне с пулеметом на плакате.
Ветер валил меня с ног, снег залепил глаза. Внезапно, белый вихрь на углу загустел, вылепился в трехглавый силуэт. Главная голова по центру, две поменьше - по бокам. Я крикнул условленный сигнал тревоги: «Пепси! Ко мне!»
Джастифай бросил санки, вжался спиной в обглоданную стену. Из рукава выдвинулось острие кортика, выменянного у офицера на литр спирта «Royal».
Из бури вышла дородная женщина в каракулевой шубе с двумя пузатыми авоськами продуктов в руках. Мы с Папой Джа замерли в надежде, что каракатица нас не заметит. Чертова собака завиляла хвостом, заскулила. Хозяюшка уловила движение, замедлила ход.
- Иван, ты? - раздался вопрос.
- Я не Иван, - бросил я первое, что пришло на ум. – Альберт я.
Я узнал голос классной руководительницы Ольги Самуиловны Гробоконь. За глаза ее звали дохлой Клячей.
- Пепсенька, милая, иди сюда, свиным желудком угощу, - сказала ласково Ольга Самуиловна, и опустила сумки в снег.
Предательница-псина завиляла всем задом, вырвала поводок, побежала к училке.
Папу Джа бесшумно выругался, но кортик в рукав убрал.
- Что же ты Ваня с физики убежал? – спросила Кляча. – Закон Гей-Люссака кто за тебя учить будет?
Папа Джа прыснул. Ольга Самуиловна вытянула шею.
- Кто там? Жафазов? Я тебя узнала, не прячься. Топор когда вернешь на пожарный щит?
В этот момент из форточки выпорхнул блок сигарет «Marlboro». Красная коробка вонзилась торцом в снег. Рядом приземлилась зеленая «More» c ментолом, затем синий «Rothmans».
К счастью, Ольга Самуиловна не заметила разноцветных вешек, так как угощала собаку желудочками.
- Завуч говорит, - сказала Кляча, почесывая рыжий платочек собачьего ушка, - Жафазов перед обедом умыкнул поднос с йогуртами. Не доедаешь?
Из окна вылетел тяжелый блок snickers. Коробка взрыла снег как минометный снаряд. За ним последовала бутылка коньяка Napoleon, видеокассета с художественным фильмом «Вспомнить все», бутылка орехового ликера «Amaretto», водка «Зверь».
- А это как? – удивилась Ольга Самуиловна бомбежке.
Мы молча ожидали развязки.
Училка поднялась, подошла к окну. Поверх ее головы просвистела упаковка с пишущим видеплеером Akai.
- Доновецкий! Что ты там делаешь?
Свет за стеклом дрогнул, погас.
- Да так. Грузчиком работаю, - не сразу ответил Донован.
- Нельзя тебе. Пятнадцать лет только. Вот что, заканчивайте тут и ступайте по домам домашнее задание делать. Завтра нулевой урок - литература. Хэмингуэй «Зеленые холмы Африки». Не забыли?
- Нет, - нестройным хором ответили мы.
Ольга Самуиловна подняла сумки и, переваливаясь, пошла прочь.
Я облегченно выдохнул, схватил поводок. Кляча вдруг остановилась, будто припомнив что-то.
- А ты Жафазов завтра будешь снова дежурить по классу.
- Так сегодня уже дежурил, - крикнул Джа.
- Полы были вымыты безобразно. И землю у каланхоэ я трогала, а там вода теплая. Завтра повторим.
Мы с Джа грузили разноцветные коробки в санки.
- Почему поливал каланхоэ теплой водой, гад? – спросил я, передразнивая Клячу.
- Потому что внутри меня была теплая вода, - ответил папа Джа.