История короткая и давняя, но, как многие семейные тайны, её последствия аукаются до сих пор.
Надежда Фёдоровна с мужем давно на пенсии, у неё трое дочерей, две из которых от первого брака. Самая старшая лет 20 уже с матерью почти не общается, хотя раньше было не иначе.
20 лет назад
Мальчик родился больным: или что-то в его развитии пошло не так, или роды были неудачными. Врачи про его состояние сказали сразу: жить будет, но в развитии будет отличаться от других детей. Лена, его мать, плакала.
Рожала она без мужа, надеяться приходилось только на себя и на маму, ей она позвонила сразу, как смогла. Надежда Фёдоровна выслушал дочь, потом ледяным тоном сказала, чтобы писала отказ и что ребёнка забирать они из больницы не будут.
Он кричал и плакал. Ночь перед выпиской была ужасной. Мальчишка не лежал с ней в палате, но она была рядом. Лене казалось, что он всё понимает, особенно про то, что мать с ним последние часы.
Мать с отчимом забрали её, понурую, что-то сунули медикам и уехали. Один раз она обернулась на больницу и попросила остановить, но слушать её никто не стал.
Родильный дом был в районном центре. В посёлке, куда её привезли, она месяц не верила, что все это происходит с ней.
Когда начала подниматься, кинулась в больницу, но там о том, где сын, говорить с ней не стали.
Через много лет она узнала, что его кто-то усыновил. Кто и куда увёз ребёнка, ей не сказали.
Лене 42. Она выходила замуж, потом развелась. От матери уехала далеко, живёт в другом регионе. И до сих пор не может простить тот звонок и лёд в голосе, поэтому номер матери в её дорогушем сотовом записан, но ни разу не набирался.