Помню, когда в 1956 году родилась сестричка Варя, мы с бабушкой и отцом пошли пешком к роддому в Кара-Гуге. Хорошо, не нужно было переходить линию Транссиба, - всегда гудящую, занятую проходящими составами "двухпутку". Но это я сейчас, своей старческой головой припомнил, а самое настоящее кондовое - это теплые крашеные ступени крыльца, на которые нужно было еще не ступать, но взбираться. Еще гроза надвигалась тяжелая, да все не могла собраться. Полыхнула и лопнула с треском, когда мы все уже были дома. При электрической лампочке мама развернула кулечек и Варя уже весело дрыгала ножками. А гроза шарахнула, и накрыла все обобщающим белым электрическим светом сразу и нашу хатку, и огород и двойные огоньки машин, и стену огромного элеватора через дорогу. Родилась Варвара в августовские грозовые дни, и жизнь ее прошла в ритмах и шуме подобных гроз до самых ее последних дней. Здесь, в отцовых руках мы видим не гармонь, но, скорее, большой концертный баян, какой обычно лелеют и не тащат на мокрую улицу, но тут СОБЫТИЕ ... Пейзаж на дальнем плане как всегда "штучный", живой, пропущенный через сердце. Но, главные герои Андрея всегда люди, со всеми их особенностями, причудами и пристрастиями. Здесь, кстати, видна хорошая тенденция современной русской живописи к возрождению "Жанра" как класса, У настоящего "жанриста" "задник" всегда безупречен, а у повернутого затылком к зрителю человека можно определить, плачет он или смеется.