Первые соревнования запомнились слабо. Нервничали здорово. Как и для штанги, можно заявить только три скорости. Первую рекомендуется взять такой, чтобы была стопроцентрая уверенность, что справишься, вторую посерьёзней, а третью – на пределе своих способностей. Передаваемые тексты разбиты на пятьдесят групп по пять символов в каждой. Сочетания символов случайные, а не осмысленный текст. При пяти и более ошибках засчитывается ноль очков.
Результаты соревнований нас приятно удивили: я занял второе место, а Серёга третье. У меня гораздо лучше шёл приём, а у Сереги, с его спокойным характером, был очень чёткий почерк при передаче. Думаю, что причина столь лёгкой победы была в том, что на уроках Горяича по манипуляции обстановка была почти такой же, как и на самих соревнованиях. Такие же по построению тексты и такие же контрольные проверки. Мы получили свои грамоты и третий спортивный разряд, а уже на следующий год я вышел в чемпионы области среди юниоров. В командном зачете также победила наша команда, и после сборов мы поехали на зональные соревнования в Благовещенск. От этой поездки у меня остатась масса впечатлений.
Когда мы прилетели из Южно-Сахалинска в Благовещенск, стояла страшная жара, спасение от которой можно было найти только на пляже. Мест в гостиницах для нас не нашлось, и всех нас поселили в плавучей гостинице на дебаркадере. Вахтенный у трапа предупредил, что в связи с приливно-отливными явлениями трап на ночь убирается, поэтому тот, кто придет в гостиницу после двенадцати, на борт сможет попасть только вплавь. – Кроме того, – доверительно добавил он, – у нас тут китайцы пошаливают, так что если ночью услышите шум и стрельбу, сначала сориентируйтесь, с какого борта прыгать, а то неровен час, можно и к китайскому берегу приплыть.
Мы так и не поняли: это местные шутки тут такие или он серьёзно. Дело-то было вскоре после событий на Даманском, всякое могло случиться. Наверное, это произвело на нас нужное впечатление, поэтому когда в три часа ночи нас разбудил страшный треск и канонада, мы выскочили на палубу в трусах. От вспышек стало светло, как днем. Не видя, однако, паники со стороны остальных жильцов, мы успокоились и стали рассматривать китайский берег. Амур, конечно, река могучая, но ширина её в этом месте позволяет рассмотреть на том берегу человеческие фигурки и понять, чем они там занимаются. Судя по всему, у них там был какой-то праздник. Широкими цветными струями в небо били фейерверки, с треском рвались петарды, а маленькиеие фигурки, разбившись на группы человек по двадцать, приплясывая, таскали по улицам бумажных драконов, которые светились вставленными внутри них свечками. Праздник начался так поздно, потому что при внешнем свете все эти фейерверки и драконы были бы совсем не таким красочным зрелищем.
Следующий день был воскресеньем и мы, хорошенько выспавшись, высыпали на пляж с крупным речным песком, который занимал в длину метров четыреста, и наш дебаркадер стоял в самом его центре. Нас было две команды скоростников – взрослые и юниоры, а также команда лисовиков и многоборцев. Организационные функции исполнял разбитной одессит, непрерывно сыпавший анекдотами и прибаутками. Каждая команда состояла из трёх человек, причем в юниорской команде по правилам должна обязательно присутствовать девушка. Ее роль исполняла вертлявая особа с хитрыми глазками. Верка работала оператором в портовом радиоцентре. Спортивные показатели у неё были неплохие, но вполне серьезно она не относилась в этой жизни ни к чему, а уж, тем более, к соревнованиям. При таком курсе девственность свою она потеряла, видимо, достаточно давно, и, не моргнув глазом рассказывала столь неприличные анекдоты, что не всякий боцман решился бы их пересказать. Этим с большим успехом пользовался наш одессит, в связи с чем в его каюту без стука входить даже днём не рекомендовалось, ибо можно было увидеть весьма откровенные сцены, к которым посетитель мог оказаться не готовым.
Из-за страшной жары на соревнованиях приходилось туго. У второго спортсмена нашей команды в перерыве даже пошла носом кровь, которую останавливали, прикладывая платок, смоченный холодной водой. Накал нервного напряжения здесь был намного выше, чем на всех прежних соревнованиях. Недолго мучаясь проблемой выбора, я заявил три скорости – нормативы первого разряда, КМС и мастера. В перерывах между сеансами приема мы могли выйти в коридор, размяться и попить водички. Опытные товарищи, однако, не советовали нам этого делать. Рассказывали, что конкуренты в таких случаях могут оборвать провод в ваших наушниках или подложить обломок спички под клавишу пишмашинки. Из фаворитов запомнились только две фамилии. Охотников, стройный тридцатилетний мужик, прическа ёжик, принимал феноменальные скорости за двести знаков в минуту. Тексты он записывал рукой, но при этом пользовался значками своей собственной разработки – что-то типа стенографии: точки, запятые, галочки, вертикальные и горизонтальные черточки разной длины. Другая фамилия – Глотова. И фигура её, и особенно глотка прямо соответствовали носимой фамилии. Это была бой-баба, которая постоянно скандалила с судейским комитетом и другими спортсменами.
Наконец, объявляют результаты. По приему я уверенно выполнил норматив КМС, а по передаче нервы подкачали, в том смысле, что до этого же норматива я, с грехом пополам, дотянул, но получил штрафные очки за неважное качество передачи. Остальные члены команды тоже не подкачали, и наша команда вышла на первое место среди юниоров, а я получил первый взрослый разряд (потому что есть еще и юниорские разряды, но они для слабаков).
Изнурённые жарким днем, в прямом и переносном смысле, мы потянулись к себе на пляж. Тут надо сказать, что наша часть берега реки Амур имеет обрывистый уступ, в то время как китайская часть берега плоская и пустынная. Вдоль всего уступа располагается зона погранзаставы, обозначенная вышками с часовыми и рядами колючей проволоки. Однако, стена эта не сплошная, а имеет три узких прохода, по которым, собственно, население и выходит на пляжный берег. Тут же, посреди пляжа располагается небольшой пирс, у которого болтается катер пограничников.
Наша Верка мигом сбрасывает с себя летнее платьишко и восхищенным взглядам отдыхающих мужиков предстает её юное, но уже налившееся всеми соками жизни загоревшее тело с узкими полосками бикини. Хорошо осознавая свою власть над всеми этими «козлами», наша красотка лениво разлегается на полотенце, вытащенное из сумки, и замирает в истоме. Однако, через некоторое время она поднимает голову, поскольку нам предстоит увидеть важное событие. От пустынного китайского берега, на котором не видно ни одного отдыхающего бездельника, отваливает пограничный катер, и размеры его вырастают прямо на глазах, поскольку катер этот явно держит курс прямо к пирсу наших погранцов. Пока катер приближается и швартуется, местные жители успевают рассказать нам вкратце главную новость. Дело в том, что фарватер Амура в этом месте обслуживал бакенщик Василий Лопухов. Обслуживание заключалось в том, что он менял газовые баллоны на бакенах, которые ночью дают освещение фарватера. На прошлой неделе мотор у Василия сдох, и течением его лодчонку прибило к китайскому берегу. Китайцы его с наслаждением и злорадством арестовывают, как нарушителя границы, а кормить отказываются, мол, самим жрать нечего. С тех пор каждое утро начальника нашей погранзаставы начинается с того, что он запрашивает у китайской стороны о возможности покормить нашего гражданина, а китайская сторона сообщает, что сама такие вопросы решать не может, надо запросить Пекин. Примерно к полудню поступает разрешение из Пекина, и от нашего пирса отходит погранкатер с бачками, в которых плещется первое и компот, пышет теплом каша. И такая волокита продолжается каждый день, чтобы неповадно было впредь коварным русским отбирать у бедных китайцев их исконные острова.
Теперь же намечался ответный визит китайцев на нашу заставу. Посмотреть китайских матросов вблизи нашей девочке, конечно, было страшно интересно. Катер причаливает к пирсу и по сходням идут два человека. Впереди, по логике вещей, должен идти командир, однако все китайцы одеты абсолютно одинаково: защитного цвета куртки, штаны дудкой и такого же цвета кургузая кепочка. Приглядевшись, командира всё-таки можно определить – на ногах у него чёрные ботинки, в то время как все остальные обуты в кеды. Потом местные жители подсказали нам, что звание офицера можно определить по количеству авторучек, торчащих из нагрудного кармана кителя. Командир уже успел ступить на берег, как наша девушка вдруг, сделав пару шагов вперед, выбросила сцепленные руки вверх и звонко выкрикнула: «Мир-дружба!». Шедший следом за командиром матрос от неожиданности оступился и упал в воду. Правда, всё обошлось без международных осложнений, поскольку у берега глубина была чуть выше колена. Обитатели пляжа тоже подняли голову, чтобы посмотреть на эту дуру, а китайцы важно проследовали на заставу.
Вечером в каюте одессита состоялось совещание. Оказывается, спорткомитет на этот раз решил не образовывать сборную на союзные соревнования из чемпионов, а посылать целиком команды-победительницы по каждому виду соревнований. Казалось бы, тоже неплохо, поскольку наша команда и стала победительницей, но есть проблема. Заключалась она в том, что девушке нашей месяц назад исполнилось восемнадцать лет, и по правилам, она не могла выступать за юниоров даже на нынешних зональных соревнованиях. Тогда одессит перед соревнованиями взял бритвочку, тушь с пером и подправил ей в паспорте год рождения. Всё прошло гладко, и мы стали чемпионами, а паспорт можно выбросить, заявить, что потеряла и получить в милиции новый. Однако, на союзных соревнованиях контроль более жёсткий. Если обнаружится подделка, нашу команду снимут с соревнований, да еще и аннулируют нашу победу на зональных соревнованиях. Поэтому предлагается всем вместе отказаться от поездки на союзные под предлогом, что у нашей девушки умерла мать, и она по телеграмме должна срочно возвращаться домой.
Не знаю, как у других, а у меня во рту было ощущение, что я дерьма наелся. Есть, оказывается, на свете такие весёлые люди, которые любое дело могут изгадить, и при этом они будут покровительственно похлопывать тебя по плечу: «Ты чё, паря, как не родной? Расслабься. Такова жизнь», хотя именно они делают эту жизнь таковой.
Вечером был банкет в ресторане «Амур». Подавали фирменное блюдо – сибирские пельмени в гляняных горшочках, залепленных сверху блином. Когда отлепишь блин, над горшочком поднимается облачко пара и распространяется такой аппетитный запах, что слюна тут же начинает выделяться, прямо как у собаки Павлова. Взрослые, конечно приняли водочки к такому блюду, а мы удовольствовавись лишь брусничным морсом.