Трижды махнула платком Алиса. Расступилась огненная стена.
И, напрягая все силы, девочка оттащила Палыча подальше от места битвы. Тяжело было. Мал Палыч, хоть и невелик ростом, но всё ж весу в нём достаточно имелось. Только и Алиса не избалована – с детства к тяжёлой работе привыкла. Мадам Смит ей спуску не давала – в чёрном теле держала, работой до самой ночи нагружала. Даром, что во дворце девочка жила, а всё ж к роскоши не привыкла.
Дело к вечеру – нужно ночлег готовить. Нашла местечко в лесу около небольшого ручейка под высокой елью. Ветви дерева вниз опускаются, как шатёр над головой получается. Среди корней мох настелила — для мягкости. Уложила Мал Палыча поудобнее. Раны водой родниковой обмыла. От широкого подола юбки полоску ткани оторвала, перевязала. Уснул старичок. Во сне стонет, мечется, дышит тяжело. Жаром от него, как от печки пышет. Алиса тряпицей лоб обтирает и губы водой смачивает, чтобы полегче раненому стало. Эх, рассвета бы дождаться, всё веселее будет. Не зря же говорят, что утро вечера мудренее.
К дыханию прислушивается, а у самой думы чернее ночи. Кто ж знал, что столько трудностей на пути выпадет. Думала сначала, что если в сказку попала, то всё красиво там и радужно. И все вокруг такие же приветливые, как Дюйма. А вот и нет – сначала Водяной допрос с пристрастием устроил, теперь Лихо это драку затеяло. Повелитель Рек добр, хотя и строжился вначале. Подарками одарил, накормил и помог будущее узнать. А Лихо долго не разговаривало, чуть не сгинули из-за него. Хорошо, что платок Водяного помог из огня благополучно выбраться.
Алиса тяжело вздохнула.Мысли в голове скакунами носятся.
«Что делать дальше? Может назад вернуться, к Дюйме? У неё хорошо, спокойно. Пироги вкусные печёт, сама ласковая и приветливая. Жить там и радоваться. Ну и что, если так и не узнает Алиса тайну своего происхождения. Жила же до сих пор и дальше проживёт. И если страницы книги не найдут, ничего страшного не случится. А то, что веры у людей в любовь и добро не останется, то это же не её забота. Сами выбирают во что верить. Значит, не нужны им чудеса и волшебство, в сказках зашифрованные.
А вперёд идти как? Дорогу не знает. Палыч болен тяжко и пока не путешественник, выжил бы. Но и от мечты отказаться, значит себя предать. Когда человек мечтает, он разумом летает. И пусть не птица, но крылья вдохновения в любую даль унести могут. А это счастье – парить свободно и легко, и петь от восторга.
Самой двигаться дальше тоже страшно, вдруг там ещё хуже будет. Кто его знает, кем эта сказка населена, какие испытания ждут. Да и раненого старика оставить одного нельзя, не по-людски как-то».
Девочка посмотрела на Палыча, вытерла пот с его лба, смочила губы. Старик затих, перестал метаться и, казалось, что он просто прилёг отдохнуть.
« Ой, мамочка, как же сложно решать самой. И подсказать-то некому. Мама, неужели так и не узнаю ничего про тебя? Ну уж нет! Не для того я столько уже прошла, чтобы на полпути назад вернуться. Надо идти дальше! Палыч поправится и пойдём. Будь что будет!»
Приняв решение, Алиса улыбнулась. Стало хорошо и спокойно на душе. Будущее уже не казалось таким страшным. Устроилась поудобнее рядом с Палычем , смежила веки.
И вдруг резко привстала, почувствовав на себе пристальный взгляд.
Продолжение следует.
