В день памяти святых благоверных Петра и Февронии я услышала в маршрутке разговор двух женщин, скорее монолог одной из них:
"Ну и какие они символы любви и верности - она его околдовала, приворожила, да еще и детей не было..."
С этой женщиной было бы трудно поспорить даже человеку живущему церковной жизнью и знающему житие православных супругов – образец христианского брака и символ идеальных семейных отношений.
«Повесть о Петре и Февронии Муромских» в XVI веке написал монах Ермолай-Еразм (Ермолай Прегрешный), и произведение сразу стало любимым чтением грамотного народа и передавалось из уст в уста. Так в древнерусской литературе впервые проявился жанр любовного романа со смешением языческих и православных сюжетов. Полный же текст повести известен только узким специалистам. Эта повесть воспринимается скорее как сказка, чем жизнь реальных людей своего времени.
Кто же такая Феврония?
Простая деревенская девушка, дочь добытчика мёда. Простая, да не совсем, глубоко верующая, имеющая дар прозорливости и исцеления, возможно знающая и о целебных свойствах трав. А не колдунья или ворожея, как некоторые могли бы подумать.
Когда уже никто не мог исцелить Петра от тяжкой болезни, Господь, промышляя о Своем рабе, направил его в рязанскую землю. Один из юношей, посланных на поиски лекаря, случайно зашел в дом, где застал за работой одинокую девушку по имени Феврония. После всех расспросов Феврония наказала слуге: «Приведи князя твоего сюда. Если будет он чистосердечным и смиренным в словах своих, то будет здоров!»
Князя, который сам ходить уже не мог, привезли к дому, и он послал спросить, кто хочет его вылечить. И обещал тому, если вылечит, — большую награду. «Я хочу его вылечить, — без обиняков ответила Феврония, — но награды никакой от него не требую. Вот к нему слово мое: если я не стану супругой ему, то не подобает мне лечить его». Петр пообещал жениться, но в душе слукавил: гордость княжеского рода мешала ему согласиться на подобный брак. Феврония зачерпнула хлебной закваски, дунула на нее и велела князю вымыться в бане и смазать все струпы, кроме одного.
Благодатная девица имела премудрость святых отцов и назначила такое лечение неслучайно. Как Господь и Спаситель, исцеляя прокаженных, слепых и расслабленных, через телесные недуги врачевал душу, так и Феврония, зная, что болезни попускаются Богом во испытание и за грехи, назначила лечение для плоти, подразумевая духовный смысл. Баня, по Свящ. Писанию, образ крещения и очищения грехов (Еф. 5: 26), закваске же Сам Господь уподобил Царствие Небесное, которое наследуют души, убеленные баней крещения (Лк. 13: 21). Поскольку Феврония прозрела лукавство и гордость Петра, она велела ему оставить несмазанным один струп как свидетельство греха. Вскоре от этого струпа вся болезнь возобновилась, и князь вернулся к Февронии. Во второй раз он сдержал свое слово. «И прибыли они в вотчину свою, город Муром, и начали жить благочестиво, ни в чем не преступая Божии заповеди».
Многие бояре были против простой девки рядом с князем Муромским, но их любовь преодолела все невзгоды и препятствия, и даже по своей кончине Божией волей они оказались в одном гробу.
Были ли дети у святой четы.
В Вознесенской летописи 16 века, которая хранится в Российской национальной библиотеке в г.Санкт-Петербурге, существуют записи о детях св.блг.кн. Петра. В летописи князь Петр записан, как князь Давид Юрьевич. Пусть это никого не удивляет, так как записано имя, которое дано было князю при монашеском постриге. Так вот в летописи запечатлены имена трех детей св.блг.кн. Петра: двоих сыновей - Юрия и Святослава, дочери - Евдокии.
Почему же житие святых Петра и Февронии не содержит информацию о детях? С одной стороны, жития пишут таким образом, чтобы донести до людей духовный пример подражания, с другой - дети не должны являться самоцелью, подразумевая, что в семье, где во главе стоит Господь, дом будет полной чашей, наполненной во вех смыслах. Любовь, дети и достаток...
Согласно летописи князь Давид (Петр) и княгиня Феврония правили 25 лет, после принятия пострига, они умерли действительно в один день и час в апреле на Пасхальную Седьмицу. В летописях сообщается так же что за несколько дней до этого умер и их младший сын князь Святослав. Он так же был погребен в княжеской усыпальнице.
Указание летописей на то, что кончина святого князя Давида (Петра) и княгини Февронии (Евфросинии) и их погребение выпали на Светлую Седмицу (апрель) 1228 года, ставит вопрос: почему почитание их отнесено Церковью на 25 июня (8 июля)? Церковная богослужебная практика знает два случая поминовения святых – в день их кончины, и в день перенесения их св. мощей. Таким образом можно предположить, что с датой 25 июня (8 июля) связано перенесение мощей святых князя Петра и княгини Февронии из старого (обветшавшего) Борисоглебского кафедрального собора в новопостроенный Богородице-Рождественский, уже существовавший в XV веке (и обновленный в XVI веке) на Воеводской горе.
Почитание муромских супругов местно и среди московской знати началось задолго до их церковного прославления на церковных соборах.