– Да-да, Бабровы, через «а». Ошибка, конечно, – поясняет нам Татьяна Геннадьевна, а Михаил Николаевич показывает паспорт с голубой обложкой. Искать его не приходится, потому что последние несколько месяцев документы требуются постоянно: глава семейства пересдаёт на права, а в отдалённой перспективе у супругов – получение гражданства.
Родители Михаила Николаевича были с Алтая. Отец Татьяны Геннадьевны родом с Йошкар-Олы, мать украинка. В Казахстане и те, и другие оказались в 50-60-е годы, когда со всех концов огромного Союза люди тянулись поднимать целину. В месте работы они оседали, обживались, заводили семьи, так что их дети являются уже коренными казахстанцами, а внуки – казахстанцами во втором поколении.
Наши герои большую часть жизни провели в Павлодаре: за плечами у Михаила Николаевича 25 лет за рулём «КамАЗа», Татьяна Геннадьевна 17 лет проработала мастером по уборке города. У пары есть взрослая дочь, которая первой воспользовалась программой переселения – и дорожку проложила, и пополнила список доводов в пользу переезда родителей.
За прошедший год в Тамбовскую область из-за рубежа по программе добровольного переселения соотечественников прибыло 2552 человека. Большая их часть проживала на Украине, в Таджикистане, Узбекистане, Киргизии и Туркмении. В качестве нового места жительства чаще всего выбирали областной центр, Мичуринск, Уварово, Тамбовский и Сосновский районы.
Языковая проблема
Главной причиной, заставившей бросить работу и устроенный быт, является местная политика.
– Павлодар – это северный город, – рассказывает Татьяна Геннадьевна, – здесь было очень много русских. Сейчас они массово уезжают – в Новосибирск, Омск, Калининград. На освободившиеся рабочие места с юга прибывают казахи и оралманы, а нас уже никто не держит, потому что мы не знаем казахский язык.
Прямой дискриминации, по словам наших героев, нет, но приоритет в сторону казахского языка сильно осложняет жизнь русскоязычного населения. И не только русскоязычного – повальное переименование улиц, к примеру, неудобно даже для самих казахов. Чтобы не запутаться, в адресах указывают новое название, а в скобочках – бывшее. Таблички на домах нередко дублируются. Так, на доме, стоящем на проспекте Кутузова, одно время висело аж три таблички: проспект Кутузова, проспект Независимости и проспект Нурсултана Назарбаева.
Имена людей тоже меняются – переводятся, замещаются казахскими аналогами.
– Вроде бы раньше был друг Миша, – удивляется Михаил Николаевич, – теперь Марат. Славка стал Садпеком, Юрка – Ирганатом, а у одноклассницы Аллы такое имя, что даже не выговоришь.
Само возвращение к корням, признаются супруги Бабровы, неплохо, но процесс сопровождается агрессией, пусть и косвенной. Ситуации разные – от просто обидных до делающих невозможной коммуникацию, а следовательно, и полноценную жизнь.
– Раньше, если в компании был русский, все говорили по-русски, – объясняет Михаил Николаевич. – А теперь хоть сколько будет русских, им говорят: вы обязаны знать казахский, вы у нас живёте. На юге ситуация ещё сложнее. Я как-то ездил в Алма-Ату, увидел на рынке дешёвые китайские вещи, думаю – надо что-нибудь взять домой. Стал спрашивать, а продавщица сделала вид, что не замечает меня.
«У них» и «у нас»
В Казахстане остался пожилой отец Татьяны Геннадьевны и сестра, которая всю жизнь работает учительницей в деревенской школе.
– Её семья настолько ассимилировалась, что другой жизни себе не представляет. У них куча лошадей и телят, они готовят колбасу из конины, баурсаки, другие местные блюда, – рассказывает наша собеседница.
«У них» – ходят в мечеть, с размахом отмечают праздники, много пьют чая с молоком. «У нас» – нечасто посещают церковь, не очень строго соблюдают посты, чай заваривают по-простому. Но долгие годы сосуществовать двум культурам все эти различия не мешали.
– Бабушка на Пасху всегда красила много яиц, чтобы раздать ребятишкам. Приходили и русские, и монголята, которые нашего языка не знали и вместо «Христос Воскрес!» говорили «Крест на крест!» – вспоминает Татьяна Геннадьевна.
В России у Бабровых дочь, внуки, друзья, переехавшие в 2010 году, а теперь ещё и дом в Лужках. На вопрос, что после индустриального города с высокими зарплатами привлекает в Притамбовье, нам отвечают, что прежде всего экология.
– Мы в гости сюда приехали и не могли надышаться. Поехали домой – нас потянуло обратно. На дымящие трубы уже не хотелось смотреть. В Павлодаре восемь заводов, в том числе алюминиевый, электролизный, нефтеперегонный. Снег зимой идёт не белый, а красный, – делятся супруги.
Понравились Бабровым и люди – когда дочь лежала в роддоме со вторым ребёнком, первый был под присмотром её соседок-подружек. Новорождённому почти ничего не пришлось покупать – всё отдали, даже коляску. Казахи, подчёркивают наши собеседники, тоже народ отзывчивый, гостеприимный, мягкий.
– Недавно внучка оставила велик в «Магните», – рассказывает Татьяна Геннадьевна, – в 12 часов ночи про него вспомнили, пошли забрали. У нас на пять минут не оставишь. – И вдруг спохватывается: – Ну вот я и запуталась, где «у них», а где «у нас».
– Пусть «у них» будет здесь, – подсказывает муж, – а «у нас» – там. Пока не получим новый паспорт.
Вера Дашкова
Фото Алексея Бучнева
Если вам понравилась статья, ставьте лайк и подписывайтесь на канал «Притамбовье»