Недавно я прочла публикацию, утверждающую, что татуировки способны менять жизнь человека. Приводились примеры. Девушка сделала себе наколку на спине - яркую бабочку. И превратилась чуть ли не в путану. После удаления тату, она успешно вышла замуж, а дурь забылась.
Пятнадцатилетний паренек сделал себе татуировку в виде надписи на английском:"Живи быстро, умри молодым." Буквально за два месяца его жизнь пошла под откос и привела на больничную койку. Парень, врезавшись на автомобиле в столб, впал в кому и перспективы были плачевными. Со слов автора, который занимался сведением тату, его пригласили к пострадавшему. Из-за тяжелого состояния молодого человека, специалист решился удалить одно слово: "умри." Вскоре наметилось улучшение состояния пациента.
К татуировкам я отношусь - никак. На определенных индивидах они увеличивают степень моей настороженности. Случается, я признаю красивой изящную надпись или рисунок. Но, прочитав публикацию о влиянии тату на судьбу обладателя, я поняла, что могу пополнить копилку примеров вот такой историей.
Тоня осталась сиротой в десять лет. Ее бабушка, незадолго до гибели родителей внучки, вышла замуж за вдовца с поздними детьми и уехала по месту жительства мужа, продав квартиру. Внучка ей оказалась ни к чему. Детский дом? Но отозвалась родная сестра погибшей - Наталья. Она вышла замуж за деревенского, жила со свекровью и очень тяготилась сельской жизнью.
Охотно вернулась в город с мужем и дочерью - чуть младше Тони. Уж с каким сердцем она оформляла опекунство, не знаю, но девочка в семье стала явно лишней. Ее не били, не морили голодом, но воспринимали, как досаду. Наталья не покупала Тоне одежду, а собирала по знакомым. Своей дочке приобретала новые платьица.
Сядут обедать или кино смотреть, сразу видно, что эти трое семья, а Тоня лишняя: смеются, переговариваются, а на нее и не смотрят. И на море ездили без Тони, отправляя ее к незнакомой женщине в деревню - свекрови Натальи. Опекунше было наплевать, как девочка учится, с кем дружит. Растет и растет.
Учительница подсказала Тоне поступить после девятого класса в политехнический колледж. Выучилась и пошла работать на завод диспетчером-транспортировщиком. Дочь Натальи поступила в институт. Повзрослевшая Антонина оказалась еще более неудобной, чем маленькая.
Ей вынужденно выделили одну из трех комнат (раньше девочки обитали в одной), разрешили поставить в коридоре маленький холодильник. Собственно, являясь хозяйкой квартиры, Тоня жила в ней на правах квартирантки. Это она спрашивала у Натальи разрешения занять ванну или кухню, чтобы сготовить себе поесть, постирать. Как-то тетка обронила:"Ищи, Тонька, мужа с квартирой!"
Тоня нашла. Только без квартиры и не мужа. Так случилось - просто полюбовника. Парень сбежал, узнав, что девушка забеременела. Тоня, самостоятельная, хозяйка квартиры, до обморока боялась реакции тетки. Скрывала свое положение до последнего.
Это было не особенно трудно. Тоня уродилась широкой в кости, чуть полноватой. Наталья, глядя на ее округляющуюся фигуру, ерничала:"Кому-то каждый год красоту прибавляет, а нашей Тоньке - килограммы." Причина открылась и вспыхнул скандал. Если бы была хотя бы маленькая возможность, девушку выставили бы из дома. Она, крупная, с большим животом, стояла перед орущими родственниками, которые не имели права ни на один метр ее квартиры, с чувством вины.
Это же чувство не позволило ей доказать отцовство и потребовать алиментов с папаши новорожденной девочки. Она назвала ее Еленой в память о погибшей маме. Годы декрета стали самыми трудными. Забеременев, Тоня сразу стала откладывать деньги на послеродовую жизнь. Коляску ей подарили цеховые коллеги.
Они же понатащили одежек года на три. Только для выписки Антонина купила дочке кружевной конверт. Тоня два года питалась кефиром и батоном, тратя на себя не более 100 рублей в день. К счастью, молока у нее было, хоть залейся. Когда подошло время, только дочке покупала яблочко, яичко или курицу для супчика. Семья Натальи ей не помогала. Тоня старалась уйти гулять с дочкой, когда они садились за стол. Да, ей до желудочных судорог хотелось щей, котлет, беляшей - всего, что готовила тетка.
Но отпуск по уходу за Леночкой закончился и Тоня вышла на работу, оформив дочь в ясельки. Уходила она в декрет с должности старшего диспетчера, а вернулась - на ней другая. Можно было вернуть себе место, но Тоня уступила горластой коллеге и довольствовалась обязанностями дежурного диспетчера. А это означало, быть в бочке затычкой: в каком цехе не хватает диспетчера или транспортировщика, весовщицы - отправляют Антонину. Это отражалось на премии. Утомляло и лишало ощущения стабильности.
Пятилетка прошла незаметно. Дочка Тони пошла в первый класс. Тетка Наталья с мужем, теперь с желанием вернулись в деревню, уже в дом без свекрови. Не из желания освободить Тоне жилье. Их дочка Ирина, закончив институт, вышла замуж. Наверное, не теряя надежду отжать хотя бы часть квартиры у племянницы, Наталья благословила семью дочки жить в квартире Антонины. Ира, привычно, пользовалась двумя комнатами, а Тоня с Леночкой только одной. У них был свой маленький телевизор и жили они, как две мышки.
Надо признать, Антонина, которой перевалило за тридцать, была собой крайне недовольна. Не дебилка, она понимала, что ее со всех сторон "доят." Внутренние монологи, которые она обращала к своим обидчикам, ее изматывали, а наружу не выплескивались.
Тоне давно приглянулась сумочка. Такая, цвета весенней травы. Очень непрактичная и не к каждому наряду подойдет. Но неизбалованная Тоня на нее запала. Ей выпала подработка и зарплата оказалась больше на две тысячи. Как раз стоимость сумки. Тоня, направившись в магазинчик, вдруг споткнулась о салон, где набивали татуировки.
Раньше она его не замечала, а теперь почему-то зашла. Мастер занимался с клиентом и Тоня начала осматриваться. Полистала альбом с фотографиями выполненных работ. Драконы, бабочки, иероглифы, дельфины... В молодую женщину, далекую от экстравагантности, моды, живущую довольно приземленно, вошло понимание, что ей нужна татуировка. Именно понимание, а не сиюминутная блажь. Другое дело, что она пока не осознавала зачем.
"Что творить будем?"- мастер без заинтересованности осмотрел полноватую особу, со скучным пучком и даже без маникюра. Сумка накрылась медным тазом, но Тоню не покидало что-то новое внутри себя. Как, если бы она была скучным кактусом и вдруг начала готовиться к цветению.
Потревоженная машинкой кожа беспокоила. Причем, на правой руке сильнее. Именно на ее запястье расположились, дорожкой, аккуратные капельки слез (Тоня подчеркнула: "Не дождя, а именно слез."). Это были обиды, неуверенность, невезучесть и многое другое, что должно было покинуть Тоню навсегда. Капли были наколоты, как бы стекая с запястья вниз.
На левом запястье клин изящных птиц поднимался вверх по руке Антонины. Он "летел" к сердцу. Это были ее надежды, мечты, уверенность, сила, которым предстояло сбыться, бороться. Изменить жизнь Тони.
... Прошло два года после посещения салона тату. Тоня вернулась из автошколы. Машина пока не планировалась, но она хотела быть готовой к ее появлению. Дочка, учившая в своей комнате уроки, выскочила и повисла у нее на шее:"Мамочка, я сама кашу сварила!"
Да теперь на кухне, как и во всей квартире хозяйничали только Антонина с Леночкой. Женщина не тратила время на выяснение отношений с двоюродной сестрой. Заручилась поддержкой адвоката и он разъяснил Ирине who is who. К заявлению тетки Натальи, что теперь у нее "нет родни," Тоня отнеслась со спокойной усмешкой.
Она перестала держаться за работу на побегушках, на которую из-за безволия согласилась и, не в один день, но нашала транспортную компанию, где и зарплата была повыше, и диспетчерские обязанности осуществлялись не в заводском цехе, а в комфортном офисе.
У Антонины изменилась походка. Про нее по-прежнему невозможно сказать:"Идет, как танцует," но она прекратила неуверенно топтаться и семенить. Говорить стала внятно, позволяя интонациям показывать варьирование настроения.
Задумывала установить отцовство и затребовать алименты на Леночку, но ответчик, оказалось, умершим. Передоз. Зато его родители, получив подтверждение, что Леночка дочь их непутевого сына, взлетели до небес. Балуют внучку, помогают деньгами и увозят на каникулах на дачу. Ругают Тоню, что раньше не объявилась, а она предполагает, что хоть в этом судьба ее уберегла от дополнительных неприятностей, которые мог обеспечить биологический отец Лены пока жив был.
Все эти ошеломительные изменения в своих взглядах, характере Антонина связывает исключительно с татуировками, которые перекодировали ее судьбу. Говорит, что ощущает движение птичьих крыльев, которое вдохновляет, придает смелости, поддерживает. Она теперь сама в полете, не чувствуя себя "рожденной вечно ползать."
Любопытно, что и "дорожка из слез" на правом запястье тоже дает о себе знать. Когда проблемы давят, Тоня смотрит на покидающие ее грустные капельки и приходит освобождение, облегчение. По непонятной причине птичий клин остается столь же ярок, как в день появления, а слезки, словно, начали выцветать.
Пожалуй, татуировки - нечто более серьезное, чем просто нательная живопись. Решаясь подставить свое тело под машинку, хорошо бы включить интуицию, а главное - мозги.
Благодарю дочитавших. Проголосуйте, пожалуйста, для поддержки канала. Отзовитесь, если будет желание. Подпишитесь для новой встречи. Лина
