– Николай, как-то я прочла ваше признание, что организм танцовщика изнашивается в четыре раза быстрее, чем балерины, поскольку артисту балета «нужно еще и таскать» на себе партнершу. Какими качествами должна была обладать солистка, чтобы вы с ней танцевали?
– В выборе партнерши играли роль ее восприимчивость, подвижность, в смысле быстрой «притирки» друг к другу. Отчасти это и потому, что в период восхождения репетировал очень много.
Я пришел в театр еще в тот период, когда не давали роли по блату или «по просьбе спонсоров». У меня не было ни родственников, ни связей, это была честная борьба. И когда я первый раз станцевал – это был «Щелкунчик», – второй раз мне мог бы и не представиться. Я должен был выстрелить в десятку.
У меня очень хорошая память, и поэтому, еще будучи в кордебалете, знал все партии. Когда появлялся новый репертуар, с удовольствием работал.
– Наверное, нечасто удавалось отдохнуть, расслабиться?
– За сезон успевал набегаться и напрыгаться до такого одурения, что когда в театре был отпуск, то первые две недели я просто лежал. А поскольку я вырос на море, то самый лучший отдых для меня – на берегу. Сначала часами лежу на матрасе. Если начинаю плавать, значит, жизнь ко мне стала возвращаться.
– А что для вас было и есть самым важным перед выходом на сцену?
– Не волноваться, но такого практически не бывало. Я Козерог, а у людей этого знака все разложено по полочкам. Я аккуратный, пунктуальный и требую этого ото всех. Костюмеры, гримеры знали, что я прихожу заранее, в определенное время, чтобы проверить, все ли готово.
Еще для меня было важно, чтобы в репетиционном зале не было людей. Я с детства был вундеркиндом, и меня кому-то показывали, приводили делегации. А я не люблю поражать, и к тому же очень стеснительный. Те, кто сталкивается со мной близко, это знают.
– Слышала еще, что у вас феноменальная высота прыжка…
– Понимаете, успех зависит не от высоты прыжка. Показателем является то, что зритель не понимает, как человек это делает. Вам кажется, что это легко и просто, и вы не замечаете напряжения и труда. Но если встанете и попробуете сделать два даже самых элементарных движения, то поймете, что это не просто тяжело, это архитяжело.
Научить петь – сложно, научить играть на музыкальном инструменте – безумно тяжело. А научить танцевать – катастрофически непросто.
Природа подарила мне такие данные, которые в балете даны не каждому. Я очень быстро попал на Олимп, за что благодарю Господа. Но, наверное, многое зависит еще и от внутренней организованности. Я очень ленивый человек, но, когда время работы определено, во мне запускается какой-то внутренний механизм. Скажут работать с 11 до 17, и тело мое будет собрано ровно столько часов.
Режим – вот что главное в моей профессии.