Андрей Ким (выпускник Совместного бакалавриата РЭШ и ВШЭ 2020 г.)
Изучение культурных традиций и норм в последнее время проводится в совершенно разных контекстах и с разными методологическими подходами. В своем исследовании я обращаюсь к анализу устойчивости ксенофобских взглядов в отдельных городах и областях России со времен Российской империи до наших дней, чтобы понять могут ли сегодняшние настроения в обществе объясняться уровнем ксенофобии в прошлом. Для этого я использую данные о погромах и явке на выборы в Учредительное собрание в 1917 году для конструирования прокси-переменных для исторического уровня ксенофобии и три индикатора ксенофобии в современной России: данные о преступлениях на почве ненависти, уровень поддержки ксенофобских партий на ранних выборах в Государственную думу РФ и результаты ответов на опросы Фонда “Общественное мнение” (ФОМ) по поводу ксенофобских настроений в обществе.
Большинство полученных в рамках исследования результатов демонстрируют положительную связь исторических и современных проявлений ксенофобии, что свидетельствует о возможном наличии постоянства в этой культурной норме. Наиболее значимые и устойчивые к различным моделям оценки результаты говорят о положительной связи неявки на выборы в Учредительное собрание в 1917 году (используется именно “неявка”, поскольку значительная часть электората проигнорировала выборы из-за отсутствия представительства правых партий) с долей людей, желающих, согласно опросам ФОМа, ограничить въезд в своей регион некоторым национальностям. Кроме того, была отмечена негативная связь между расстоянием до ближайшего места погрома и долями респондентов ФОМа, рапортовавших о межнациональном конфликте в их регионе за прошедший год, считающих, что иностранцы приносят больше вреда их городу, и испытывающих раздражение по отношению к некоторым национальностям.
Эти связи оказались значительными по статистическим меркам: одно стандартное отклонение в неявке на выборы соотносится с 10% стандартного отклонения соответствующей доли ксенофобных ответов в опросах, а уменьшение расстояния до места погрома в два раза отражается на увеличении соответствующих долей ксенофобных ответов на 5-10% от их среднего значения в городах.
Тем временем, нарушения устойчивости ксенофобии на территориях, подвергнутых наибольшему удару немецких войск во время Великой Отечественной войны, обнаружить не удалось, однако была продемонстрирована разница между историческими проявлениями ксенофобии: неявка на выборы в 1917 году оказалась значимой для постоянства ксенофобских взглядов в оккупированных нацистами городах, а погромы – в неоккупированных.
Конечно, есть разные виды ксенофобии, можно выделить разные индикаторы ее проявлений, а также использовать разные наборы данных для анализа. Тем не менее, такие исследования могут быть полезны для объяснения и, возможно, снижения уровня ксенофобских настроений в обществе.