72
Когда они вернулись домой, Кирюша уже спал. Анна заглянула в его комнату и улыбнулась. В изголовье горел ночник, рядом с подушкой лежала книжка, видимо, Кирилл читал перед тем, как уснуть. Мальчик, вольготно раскинув руки и ноги, лежал на кровати. Это была его любимая поза, и Анна уже знала, что сейчас он спит очень крепко. Тихонько пройдя в комнату, она присела на край кровати и поправила сбитое в ноги одеяло. Под боком у Кирюши обнаружился Боцман собственной персоной. Укрывая ребенка, пришлось сделать коту "окошко". Когда Анна прикрыла его одеялом, Боцман приподнял голову, сонно глянул на хозяйку и снова уснул.
Нежно коснувшись ладонью взъерошенных волос мальчика, Анна снова улыбнулась. И все тревоги словно отступили вдруг в сторону, стали не такими значимыми. Господи, вот оно, счастье-то! Сладкое посапывание спящего ребенка, его взъерошенный чуб, любящий Кирюшу просто до безумия Боцман. А все остальное - это так, мишура...
А что, может, взять да и бросить все, принять предложение Феданкова, дождаться рождения центра и перейти туда? Почему бы и нет? Конечно, процесс это не быстрый, и ждать придется не один год, но ведь можно и перебиться как-то, перетерпеть. А уж если станет совсем невмоготу, даже уйти реально - их с Иваном возьмут в любую больницу в городе. И ну ее, эту Нелли Эдуардовну, пусть себе остается и дуркует сколько влезет!
И от этой, внезапно возникшей, мысли вдруг стало так легко и спокойно, что Анне показалось, будто она давным-давно ловила мельтешившую перед глазами веревочку, а сейчас поймала, потянула за нее и перед ней распахнулась дверца, за которой яркий свет и свежий воздух.
Кирюша зашевелился во сне, чмокнул губами. Боцман тоже перевернулся и даже умудрился положить переднюю лапу мальчику на живот.
То ли от касания кошачьей лапки, то ли еще отчего, но Кирилл вдруг открыл глаза. Некоторое время он сонно смотрел на Анну, а потом неожиданно прошептал:
- Мама Аня, ты меня любишь?
Анна немного опешила, ведь Кирюша никогда ничего подобного не говорил, но тут же кивнула:
- Конечно, мой дорогой! Спи.
- Очень-очень любишь? - совсем как маленький переспросил Кирилл.
- Очень-очень люблю! - прошептала Анна.
- Не уходи, посиди со мной, - попросил он.
- Не уйду, спи. Сладко спи, сил набирайся. - Она тихонько погладила мальчика поверх одеяла. Кирюша глубоко и сладко вздохнул и уснул снова.
Когда Анна поделилась своими свежими мыслями о смене места работы, Иван Николаевич неожиданно воспротивился. Уйти сейчас - означало признать свое поражение, свою, пусть даже не вину (Анна Сергеевна ну никак не могла взять цепочку с кулоном - и это знали все), но свою слабость перед Минх. А этого делать ни в коем случае нельзя! Возможно, придется нелегко, но нужно доказать, что Нелли Эдуардовне не удастся сесть на голову Анне Сергеевне и помыкать ею как вздумается!
- А вот когда будем со щитом, а не на щите, вот тогда и подумаем о предложении Феданкова, - подвел итоги Иван. - И не дрейфь, ты не одна, я туточки, рядом. Вместе во всем разберемся, и, если чего, в обиду не дам. А вообще - утро вечера мудренее, пошли лучше спать.
На удивление Анна заснула довольно быстро, но всю ночь ей снился сплошной сумбур: то она ехала куда-то с Яковлевым и Феданковым на одной машине, то какие-то украшения лежали горками на столе в ее кабинете, то где-то приглушенно лаял пес. Сквозь сон Анна подумала, что, когда-то, еще в юности, Лариса, большая любительница сонников, говорила, что это к пустым разговорам. "Точно как Минх" - мелькнуло в голове Анны Сергеевны, но тут рядом зашевелился Иван. Он встал, подошел к окну и закрыл неплотно прикрытую створку. Лениво брехавшую где-то во дворе собаку стало совсем не слышно, и Анна провалилась в глубокий сон.