Байсангур Беноевский
Согласно Б. И. Гаджиеву, в 1834 году Байсунгур примкнул к национально-освободительному движению горцев Дагестана и Чечни, а в 1839 году его семья приняла у себя защитников Ахульго, Шамиля и его мюридов[7].
Наиб имама Шамиля[править | править код]
К 1846 году в боях с российскими войсками графа М. С. Воронцова наиб потерял руку и глаз, а в 1847 году в боях за Гергебиль ему пушечным ядром оторвало ногу. В результате такого серьёзного ранения он попал в плен к царским войскам, из которого его вызволили мюриды Шамиля, напавшие на конвой, который переправлял Байсунгура в крепость Грозный. Согласно народным преданиям, чтобы он мог держаться в седле, его привязывали к лошади[7].
Байсангур отличался необыкновенным безобразием: рябой, одноглазый, с одной ногой, с одной рукой, искривленной в дугу. Указывая на свои глаза, руки и ноги, Байсангур говорил Гази-Мухаммаду[1]:
Все эти раны и увечья я получил сражаясь против русских и теперь я уж больше не гожусь. Подумай не будет ли тебе стыдно, что ты возьмешь в аманаты этакую дрянь? Возьми-ка лучше кого нибудь другого, от кого можно ожидать проку больше, чем от меня
— Байсангур Беноевский
По мнению чеченского филолога Ю. А. Айдаева, ногу Байсангуру ампутировал Н. И. Пирогов[9].
25 августа 1859 года после осады крепости Гуниб имам Шамиль решил сдаться в плен. По лакским преданиям, Байсунгур категорически не согласился с решением имама, и, настаивая на продолжении сопротивления утверждал, что прорвётся в Чечню[10]. По мнению ряда современных исследователей, Байсангур вместе со своим отрядом все же прорвался через окружение царских войск и ушёл в Чечню, вернувшись в Беной[5][2][6][11].
Вместе с тем, историк П. И. Тахнаева высказала сомнения в факте участия Байсангура в событиях, связанных с осадой Гуниба. Позиция П. И. Тахнаевой обусловлена фактическим отсутствием каких-либо документальных материалов, подтверждающих присутствие наиба в этом регионе в указанный период[12]:
… факт присутствия наиба Байсунгура на Гунибе в августе 1859 г. выступает не более чем вымыслом, поскольку широко распространенное предание не находит подтверждения ни в местных, ни в российских источниках (штабной и официальной военной корреспонденции, многочисленных воспоминаниях современников, участников осады и др.). Возможно, этот драматический сюжет получил распространение после издания исторического романа чеченского писателя А. Айдамирова «Долгие ночи» (Грозный, 1972). Немногим позднее, но без каких либо ссылок, этот сюжет как исторический факт был введён в научный оборот чеченским историком Долханом Хожаевым в несколько беллетризованном исследовании «Чеченцы в русско-кавказской войне» (Грозный, 1998)[13].
8 мая 1860 года Байсангур, Солтамурад Беноевский и бывшие наибы Шамиля Ума Дуев и Атабай Атаев подняли новое восстание в Чечне[11][14][15]. В июне того же года отряд Байсангура и Солтамурада нанёс поражение войскам русского генерал-майора М. А. Кундухова в бою около местечка Пхачу[5][14]. В октябре 1860 года командующий войсками генерал Кемпферт, прибыл в округ Ичкерии с 9-ю батальонами пехоты для подавления восстания[16].
Из рассказа 27 октября 1860 года Магомета Нурачаева. Пристава трех селений Ашильты, Бетль, и Карасу - Ахкент в г.Калуга.
В разговоре Магомет коснулся последних волнений в Ичкерии и Чечне. Руководителями этих движений он назвал трех бывших Наибов Шамиля Байсангура, Атабая и Умму. Затем дело остановилось за Байсангуром который в настоящее время имеет в своем расположении уже более 300 человек и находится с ними в окрестностях Беноя.
Рассказ свой Магомет заключил словами, сказанными однажды Шамилем и приведенными в одном из предыдущих дневников Шамиль говорил, что хотя наступающая зима и дает возможность окончательно справиться с Байсангуром, во всяком случаи уничтожение его отряда обойдется дорого потому, что Байсангур не только сам не сдастся в руки живой,- но и сумеет передать энтузиазм свой людям, которые решились разделить с ним участь[17].
Гази-Мухаммад рассказал один эпизод, когда Байсангуру было предложено сдаться. Посланные флигель-адъютанта полк Черткова, сделали это предложение, разговаривая с ним на кладбище. В ответ Байсангур указал на ближайшие могилы и сказал: вот с ними поговорите вы о вашем деле, они вас услышат скорее, нежели я. Рассказ свой Гази-Мухаммад заключил теми самими словами, которые были сказаны его отцом в минувшем месяце. Подтверждая их теперь снова, Имам Шамиль сказал: «Да, это такой человек, я его хорошо знаю, он ни за что не изменит своему слову… Но впрочем он больше ничего не желает, как только умереть, сражаясь против христиан»[18].
Что-же касается аула Беной, жители котораго, какъ намъ известно, всегда отличались : преданностью къ Шамилю и ненавистью къ Русскимъ, то по убежденiю Шамиля, не столько опасно ихъ недоброжелательство, сколько фанатическая ненависть къ Русскимъ Наиба ихъ Байсунгура no прозванiю «Биргезъ» *)
Возстанiе этого аула, если только живъ Байсунгуръ, неизбежно Въ награду необыкновенной храбрости и преданности делу Газавата, Байсунгуръ получилъ отъ Шамиля дивъ медали. Когда Гунибъ палъ, Байсунгуръ поклялся всенародно не снимать своихъ медалей и не прекращать войны съ Русскими до техъ поръ, пока не слетитъ съ него голова Поэтому на преданность Беноевцевъ тогда только можно будеть положиться, когда не будеть между ними Байсунгура Но этого, кажется, иначе нельзя достигнуть какъ съ его смертью, потому что живымъ онъ едва-ли отдастся въ наши руки