#это_нужно_живым — проект, объединяющий опыт поколений.
Цель проекта: сохранить истории старшего поколения, которые никогда не были опубликованы в интернет-пространстве.
Информация о проекте: Слово инициатора проекта (эта ссылка будет также в конце статьи)
Друзья, в год 75 - летия Великой Победы, хочу вас познакомить ещё с одним рассказом, в котором отец повествует о случае, которому он оказался свидетелем и даже действующим лицом.
Мой отец, Заоев Аслан Дмитриевич, был призван после окончания 10-го класса Кадгаронской школы 4 июня 1942 года в семнадцатилетнем возрасте в действующую Советскую Армию. До мая 1945 года воевал с немецко-фашистскими захватчиками. В том же году с милитаристской Японией. После разгрома Квантунской Армии, в сентябре 1945 года, война для него не окончилась, часть в которой он служил, была переброшена на Запад Украины, в г. Винники Львовской области. Он воевал с бандеровскими бандами до апреля 1950 года, дважды был ими тяжёло ранен, лечился в госпитале города Львова. В 1946 году, ему был предоставлен краткосрочный отпуск. По дороге домой в Осетию это и произошло.
Отца уже 12 лет нет в живых, я его сын Заоев Олег, решил опубликовать его воспоминания для потомков, чтобы Великая Отечественная война для них обрела более ёмкое содержание, а потому осмысление произошедшего с людьми старшего поколения, что им пришлось пережить, через какие испытания пройти для достижения Победы! Хотелось показать, какого уровня духовности были наши отцы и деды!
СЛУЧАЙНАЯ ВСТРЕЧА
В июне 1946 года я ехал со службы в Осетию, на побывку. На Львовском вокзале сел в поезд. В купе уже сидел полковник с женой и двухлетним сыном. Моё место было как раз напротив полковника. Справа от меня спиной к семье полковника сидела женщина, всё лицо которой, кроме глаз, было покрыто платком. Я убрал свои вещи и вышел в тамбур. Там уже стояли и курили два офицера: майор и лейтенант.
Как только мы выехали из города, из купе вышел и полковник. Он стал рядом со мной, закурил и глубоко вздохнул:
— Вот в этом самом месте были тяжёлые бои во время войны. Пока буду жив, не смогу их забыть. Много друзей я потерял тогда, а сам получил тяжёлые ранения в шею и левое плечо. Немного помолчав, он вернулся в купе. Через несколько минут я последовал за ним. Женщины там уже не было, хотя я не видел, как она вышла. А через некоторое время я опять хотел выйти, но меня остановил полковник. Он спросил меня:
— Кто ты по национальности? Я объяснил ему, что я осетин, сказал своё имя, фамилию и отчество. Как оказалось, мой спутник в тридцатые годы служил во Владикавказе. Он хорошо знал Иссу Плиева и многих других осетин. В его полку также служило много осетинской молодёжи.
— Я тоже еду отдыхать, — сказал полковник, — в город Пушкино, к моей матери. А еду я из Германии. Полковник представился. Как только он закончил говорить, зашла женщина, она опять присела на скамейку спиной к полковнику. Пришло время, ложиться спать. Как я понял, место бедной женщины было как раз надо мной. Она встала и вышла в коридор. Я тоже через некоторое время вышел, но женщины нигде не было, я вернулся обратно. Полковник уже лежал и предложил мне тоже лечь отдохнуть. Наверное, он понял, что я чем-то озабочен, и через некоторое время снова сказал:
— Что же ты не ложишься?
Я объяснил ему, что беспокоюсь о женщине. Она уже в летах и, наверное, слаба, ей трудно будет взбираться на верхнюю полку.
— Ну, хорошо, сказал полковник, — поворачиваясь к стенке.
Я снова вышел в коридор. Смотрю, из тамбура выходит эта женщина. Увидев меня, она повернула обратно. Когда я открыл дверь тамбура, то увидел её там плачущей навзрыд. Некоторое время я стоял молча в надежде, что она успокоится. Я уже чуть сам не заплакал от жалости к ней. Она не переставала плакать, и я попросил её объяснить мне, что с ней случилось, но она как будто не слышала меня, продолжала умываться слезами. В какое-то момент мне даже показалось, что она или повредилась в рассудке или плачет от голода.
Кроме небольшой котомки, у неё ничего не было, и чтобы она ела, я тоже не видел. Когда я снова обратился к ней, она немного успокоилась, а потом и вовсе перестала плакать. Опустив платок на плечи, вытерла им слезы. Я помог ей выйти из тамбура и снова попросил поделиться со мной своим горем.
На этот раз она повернулась ко мне лицом, и хотя коридор был освещён очень плохо, я смог как следует её рассмотреть. На первый взгляд она была привлекательна, хотя видно было, что тяжёлые условия жизни оставили неизгладимый след на её красивом лице.
— Извини меня, пожалуйста, — сказала женщина, — из-за меня ты лишился сна. Чтобы рассказать мою историю, понадобится много времени, да и кроме сердечной боли ты ничего от этого не получишь. Иди, отдыхай. Я уже третью ночь провожу в этом коридоре и тамбуре, даже если лягу, я не смогу заснуть.
— Нет, так не пойдёт, — сказал я.
— Если вы третью ночь не спите, то ложитесь на моё место. Я посмотрел на часы, был уже четвёртый час утра. Казалось, женщина всё больше начинает доверять мне. Когда я убедился, что она не согласится отдохнуть, то сказал себе:
— Тогда и я в эту ночь не засну, пока не узнаю, кто эта женщина и что за печаль её гнетёт.
Я снова попросил её, если уж она не хочет прилечь, хоть познакомиться поближе. Может, она доверится мне, и расскажет о своём горе. Она снова чуть не заплакала, но смогла совладать с собой. Некоторое время она молчала, потом медленно произнесла:
— Ну, хорошо, зовут меня Клавдия Степановна, в девичестве Корниенко. Муж мой Владимир Иванович Смирнов. Я украинка, родилась в Киеве.
— А меня зовут Аслан Дмитриевич Заоев, я осетин из Северной Осетии.
— Прости, но я, наверное, не смогу выполнить твою просьбу, сейчас у меня не хватит на это сил, не обижайся. Я промолчал. Когда я услышал имя и фамилию её мужа, сердце у меня ёкнуло, не тот ли это Смирнов, с которым я только что познакомился?
Я решил было оставить женщину в покое, но посмотрел на неё, и жалость сжала моё сердце. У меня даже появилась мысль взять её с собой домой, если она согласится. Её горе было так велико, что я опасался, как бы она не наложила на себя руки. Через некоторое время она снова попросила меня, чтобы я пошёл спать. Время близилось к восходу. Я больше ничего не сказал ей, вернулся в своё купе, но сон никак не шёл. Я очень боялся за эту женщину, снова встал и вышел в коридор, но Клавдии там не было. Когда я убедился, что её нет и в тамбуре, сердце у меня защемило. Как только я закрыл дверь тамбура, я увидел, как Клавдия появилась с другой стороны вагона. Я успокоился и с радостью убедился, что она уже не плачет, даже как будто искорка пробежала в её взгляде. Немного помолчав, Клавдия спросила:
— Почему ты не пошёл спать?
— Мысли о вас не дают мне уснуть, — сказал я прямо, — представьте себе, что я ваш младший брат и расскажите честно, что с вами приключилось, может быть, хоть чем-нибудь я смогу вам помочь.
— Спасибо, мой маленький братец! Если мне сам Бог не помог, разве ты сможешь? — и снова слёзы показались у неё в глазах. В глубине души я подумал, может, сказать ей, отчего я так насторожился, когда она назвала фамилию мужа:
— Клавдия Степановна, у нас в купе едет полковник Владимир Иванович Смирнов с семьёй, он вам как-нибудь доводится?
— Что скрывать, это действительно мой муж, но очень прошу, не говори ему, что я здесь. Бог меня проклял, отнял моё счастье, что мне теперь делать, не знаю. Владимир не подозревает, что я жива, пусть живёт счастливо... Слова женщины не понравились мне, и я сказал:
— Если вы так решили, что не хотите открыться своему мужу, то зачем же так мучать себя? Дайте мне возможность осторожно поговорить с Владимиром Ивановичем. Я узнаю, как он настроен, как отнесётся к тому, что его жена оказалась жива.
Клавдия немного помолчала. Я терпеливо ждал, каков будет её ответ.
— Вот чудеса, Господь тебя, наверное, на счастье или на горе мне послал. Жизнь моя кончена, поступай, как знаешь. Этот ответ меня устроил, и я пообещал ей:
— У Бога много милостей, может быть, сегодня он и вам поможет.
Я зашёл в купе, полковник уже не спал, собирался идти умываться. Увидев меня, он с улыбкой спросил:
— И где ты парень всю ночь ходишь? Взяв полотенце, он вышел из купе.
Приведя себя в порядок, я тоже вышел в коридор. Открыв дверь тамбура, я увидел, что Клавдия сидит на корточках. Увидев меня, она вскочила. Тут я подумал, что она голодна с тех самых пор, как мы сели в поезд, котомка, которая у неё была, осталась в купе. Конечно, ей хочется есть, и я спросил:
— Клавдия Степановна, может, перекусим тем, что я взял с собой в дорогу? Я не надеялся, что Клавдия согласится, но она кивнула. Однако она не согласилась вернуться в купе, и я вынес ей хлеб, тушёнку и немного мёда в банке. Чтобы она не стеснялась, я оставил её одну, через некоторое время принёс чай. Как сказала Клавдия, с тех пор, как она села в поезд, у неё не было макового зёрнышка во рту, да и есть ей не хотелось, особенно после того, как встретила мужа в купе. Подкрепившись, Клавдия Степановна приободрилась, глаза у неё засветились. Я сказал:
— Я понимаю, Клавдия Степановна, как вам тяжёло вспоминать о своих несчастьях, но поделитесь со мной, как только сможете, и вам станет легче.
Подумав немного, она начала говорить:
— Война началась в воскресенье. Муж обычно по воскресеньям приезжал домой из воинской части, но в этот раз он не появился. В десять часов мы с детьми легли спать. Не успела я заснуть, как в дверь постучали. Накинув халат, я подошла к двери и спросила:
— Кто там?
— Это старший лейтенант Похилько. Откройте дверь!
Это был один из офицеров, сослуживцев мужа, который часто бывал у нас. Я открыла дверь.
— Я к вам не с доброй вестью. На западных границах неспокойно, вам надо собирать вещи. Это приказ нашего командира. Ждите машину, как только она появится, садитесь с детьми!
Теперь мне тем более было не до сна. Дрожа всем телом, я судорожно собирала по всему дому те вещи, которые смогут пригодиться, укладывала в мешки и коробки одежду, посуду и постельное белье. Как только всё было собрано, я вышла с детьми на улицу.
До границы от того села, в котором мы жили в Западной Украине, было не больше десяти километров. В три часа ночи со стороны границы раздался какой-то грохот, в тёмном небе появились самолёты. Так же быстро, как появились, они растаяли в небе. Ко мне подбежала соседка, обняла меня и закричала:
— Война! Война началась!
Потом она оставила меня и побежала домой. Дети в испуге прижались ко мне, я пыталась их успокоить. К тому времени рядом с нами остановился грузовик с кузовом, полным людей. Из кабины вышел офицер, который приходил к нам. Он, не дав мне сказать ни слова, в ту же секунду оказался в доме. Схватив два больших узла с постелью, закинул их в машину. Я тоже стала выносить то, что могла. Лейтенант закричал:
— Зачем тебе тарелки и ложки? Быстро посади детей в машину и сама садись! Я выронила из рук вещи, посадила детей и сама села в машину.
Небо на востоке стало светлеть. Офицер открыл дверь кабины и сказал нам:
— Увидите самолёты, постучите по кабине.
Как только появилось солнце, мы увидели, как низко над землёй летят самолёты. Машина остановилась, офицер высадил людей и сказал:
— Быстро разбегайтесь подальше от дороги. Как только увидите самолёты, ложитесь на землю и не вставайте, пока они не улетят.
Я спрыгнула с машины, сняла детей, схватила их за руки и мы побежали прочь от дороги. Пробежав метров шестьдесят, мы услышали, как кто-то закричал:
— Ложитесь на землю!
Я кинулась на землю и крепко прижала к себе детей. Вражеские самолёты с шумом пролетали прямо над нашими головами. Не прошло и минуты, как они снова появились, и всё потонуло в грохоте и пулемётных очередях. Один из них целился прямо в нашу машину. Бомба упала прямо на неё, раздался мощный взрыв и то, что от неё осталось, загорелось. Самолёты ещё трижды пролетели над нашими головами, обдавая нас пулемётными очередями, и скрылись. Вокруг слышались стоны и крики о помощи.
Я оставила детей лежащими на земле и когда побежала туда, откуда были слышны крики, увидела лежащую на земле женщину, у которой все ноги были в крови. Медлить было нельзя, но мне нечем было перевязать её раны. Я сняла чулки и перетянула ей ноги выше ран. Кровь перестала литься. На счастье женщины, перед нами появился десятилетний мальчик. Он снял рубашку, я разорвала её и перевязала ею раненую. Вокруг неё лежали тела трёх женщин и двух стариков. Те, кто после ранения мог двигаться, продолжали свой путь, мёртвые остались лежать на земле. Схватив детей за руки, я пошла по дороге своих несчастий. Людей вокруг становилось всё больше и больше, прибавилось и военных. Мы все опасались немецких самолётов, но, на наше счастье, в тот день они больше не появились. Когда стемнело, мы остановились на ночлег под деревом, метрах в двадцати от дороги. Уставшие дети сразу же заснули, мне от волнения не спалось, одолевали думы:
— Чем же я накормлю своих детей, когда они завтра проснутся? Всё, что я собрала в дорогу, пропало вместе с машиной, даже воды не осталось, а время было жаркое, особенно после обеда. Так меня одолевали мысли, одна печальнее другой.
К тому времени стало рассветать. Как только солнце взошло, я разбудила детей. Они были ещё сонными, но пришлось продолжать путь. Было часов десять, когда над нашими головами стали снова летать лёгкие самолёты. Я подумала, что это предвестники несчастья, и заранее мы с детьми побежали, взявшись за руки. В это время раздался громкий крик: «Воздух!» Люди кинулись врассыпную. Воздух сотрясался от гула тяжёлого самолёта. Потом мне показалось, что земля у нас под ногами заходила ходуном. Я пыталась спрятать детей, но внезапно потеряла сознание.
Через какое-то время я пришла в себя, первая моя мысль была о детях... Я огляделась по сторонам, и у меня потемнело в глазах, когда я увидела их истекающими кровью... Я с трудом собралась с силами, но встать не смогла и поползла к ним на животе. Маленький Саша, широко раскинув руки в стороны, лежал на спине. Моя синеглазая Иринка лежала на боку, ей оторвало руку. Я подвинула их друг к другу, легла рядом с ними и молила господа о смерти. Только смерти я желала!.. Но господь, наверное, сказал:
— Подожди, это только начало твоих страданий...
Продолжение рассказа читайте по этой ссылке
Автор: Заоев Олег Асланович, подписчик канала «Хакнем»
Если вы (или ваш родственник) были участником важных событий, которые хотели бы сохранить в памяти других людей — присылайте свою авторскую заметку (+ плюс фотографии из личных архивов) нам на почту info@haknem.com , мы опубликуем её в рубрике #это_нужно_живым от вашего имени.
Подпишитесь на этот хэштег, чтобы читать другие истории 👉 ##то_нужно_живым
Информация о проекте: Слово инициатора проекта