3-го сентября, за полторы недели до объявления карантина, Пушкин отправился в нижегородское имение Болдино. Слухи о холере уже ходили, но ехать надо было обязательно. Поэт сделал предложение первой красавице Москвы Наталии Гончаровой. Согласие было получено, но Натали была бесприданницей, а денежные дела самого Пушкина осложнились отставкой. С матерью невесты, Натальей Ивановной, женщиной деспотичной и религиозно фанатичной, на этой почве происходили частые размолвки. После очередного скандала Пушкин отправился в Болдино для раздела имения, часть которого отец выделил ему перед свадьбой. Еще он хотел заложить 200 душ крестьян села Кистеневка, чтобы обеспечить приданое Наталии Николаевне.
Уладив дела, Пушкин пытался вернуться в Москву, но карантины уже были выставлены, и Пушкин остался в заточении в старом одноэтажном доме без друзей, балов, азартных игр… Оставалось только писать.
В письме к Гончаровой Пушкин пишет: “Просыпаюсь в 7 часов, пью кофей и лежу до 3 часов…недавно расписался и уже написал пропасть. В 3 часа сажусь верхом, в 5 в ванну и потом обедаю картофелем да гречневой кашей. До 9 часов читаю. Вот тебе мой день, и все на одно лицо». Надо уточнить, что писать поэт любил лежа, часто даже не вставая с постели. Вот так за 3 месяца были написаны «Повести Белкина», “Маленькие трагедии”, “Сказка о попе и работнике его Балде”, публицистические статьи для Литературной газеты и 32 стихотворения, закончен “Евгений Онегин”!!! Такого продуктивного периода больше не случалось ни у Пушкина, ни у другого русского писателя!
Пир во время чумы», написанный в болдинской самоизоляции, поразительно срезонировал с тогдашней жизнью поэта, ведь в письмах он осуждал товарищей за несерьезное отношение к холере.
К 29 ноября карантины сняли, семья поэта и его друзья не пострадали от холеры, а весной они с Натали сыграли свадьбу.