не рисовал и не фотографировал, зато сочинял музыку. Надо заметить, что в те времена Андрюша и Женя музыку слушали постоянно - она стимулировала их творческий рост, давала идеи для новых произведений, да и просто доставляла удовольствие. Ребята обожали "Махавишну Окестра", Фрэнка Заппу, Билли Кобэма, Стэнли Кларка,

"Чикаго", "Кровь, Пот и Слёзы", да и много, много ещё групп и отдельных исполнителей были им по душе. Каждое воскресенье Андрюша проводил в Доме культуры имени Ленина, где располагался клуб филофонистов, и не было случая, чтобы Андрюша вернулся оттуда трезвым. Тогда, в конце семидесятых, пиво в ларьках если и

разбавляли, то очень умеренно - уважение к личности потребляющего напиток ещё не окончательно девальвировалось и поэтому три четыре кружки бархатного, которое продавалось в десяти шагах от входа в Дом культуры им. Ленина, могли скрасить жизнь любого желающего. Андрюша привозил домой новые пластинки и новых друзей - любителей

музыки, литературы, пива и ещё многого, чем увлекалась тогда прогрессивная демократическая молодёжь Ленинграда и области. Однажды мой одноклассник Вольдемар привёл меня в этот гостеприимный дом, и мне там так понравилось, что я стал бывать у Андрюши всё чаще и чаще. Вольдемар же познакомил меня и с Женей.

частной жизни Женю тогда звали Юфой, и выглядел он довольно впечатляюще. Семнадцатилетний Юфа носился по району Купчино на жутком велосипеде "Украина", пугая собак, кошек, пешеходов, автомобилистов и вообще всё относительно живое. Издали казалось, что не только молодой спортсмен, но и его машина заросла жёсткой бурой

шерстью. И хотя на колёсах и раме велосипеда была просто рыжая грязь купчинских дорог, а шерсть начиналась лишь с распахнутого ворота рубахи, было впечатление, что по проезжей части проспекта Славы носилось какое то невиданное животное - оскалив зубы, сверкая глазами и размахивая хвостом. Вид хвоста придавала монстру сетка

авоська с пластинками Хендрикса и Джеймса Брауна, зацепленная ручками за багажник. Костюм Юфы был скромен и абсолютно закончен - ни прибавить, ни отнять. Строгие, настоящие мужские сандалии на босу ногу, тренировочные синие штаны и белая крахмальная рубаха навыпуск размера на два больше, чем нужно было по общепринятым стандартам.

А поскольку Юфа и сам был довольно здоров, то его гигантские рубахи смахивали на докторские халаты. Впоследствии Юфа ввёл в молодёжную моду ещё белые чепцы и стал выглядеть совершенным доктором.