Большая Лубянка – улица строгая, и дома на ней не отличаются пышным убранством. Я бреду вдоль бледных фасадов и скольжу взглядом по выкрашенным стенам. На доме под номером 11 наконец замечаю что-то интересное. Останавливаюсь. Мемориальная доска! «В этом доме работал на посту председателя ВЧК Феликс Эдмундович Дзержинский». Строгий профиль, узнаваемая борода.
– Знаешь, почему Дзержинского называли железным?
Подскакиваю от неожиданности. Поразительно похожий на человека с таблички мужчина испытующе смотрит на меня.
– Ну потому что у него был железный революционный нрав, скорее всего.
– А вот и нет. Слушай. После переезда ВЧК из Питера в Москву, Дзержинский и его соратники въехали как раз в это здание. Жизнь у них тут была неспокойная. То эсеры поднимут мятеж и захватят здание, то анархисты обстреляют. Однажды налетчики кинули гранату в открытое окно кабинета Дзержинского на втором этаже. Тот тут же выскочил из-за стола и спрятался за стальной дверцей сейфа – огромного такого, размером с комнату: говорят, в таких приводили в исполнение расстрельные приговоры. Только успел – и прогремел взрыв. Сотрудники влетели в кабинет. Комната была полностью разворочена, а стекла выбиты. Все уже сняли фуражки, но тут дверца сейфа приоткрылась, и из железного ящика как ни в чем не бывало вышел Феликс Эдмундович! Все, конечно, обрадовались, но за глаза стали называть Дзержинского «железным Феликсом».
Я вспоминаю: трёхметровый (правда, не из железа, а из алюминия) Дзержинский в длинной шинели и сейчас стоит на главной лестнице и сурово встречает всех входящих. Под тяжёлым взглядом становится не по себе, даже если ты совсем не враг революции. Говорят, по ночам он сходит с пьедестала и гуляет по длинным коридорам.
Оборачиваюсь, чтобы поблагодарить собеседника за историю, но тот уже исчезает внутри здания – возможно, он не любит надолго покидать пост?