Много лет уговаривал я руководителей Лётно-Исследовательского института установить на здании спец. поликлиники ЛИИ мемориальную доску, а на ней указать фамилии тех, кто жил на третьем этаже и готовился стать первыми в мире космонавтами.
Помогли сделать это сотрудники киностудии «Крылья России». Они хотели сделать интересный документальный фильм о торжественном открытии этой мемориальной доски 12 апреля 2011 года к 50-летию полёта Гагарина в космос.
Ещё я просил повесить небольшие мемориальные дощечки около дверей тех кабинетов, в которых жили кандидаты в космонавты: Гагарин, Титов, Нелюбов, Николаев, Попович, Быковский. Но таких дощечек пока ещё нет.
Судьба Нелюбова сложилась трагически.
В 1964 году его отчислили из отряда космонавтов «за нарушение дисциплины и режима космонавтов», как было написано в приказе. Возможно, он не смог этого вынести, стал злоупотреблять алкоголем, а 18 февраля 1966 года погиб около посёлка Ипполитовка Дальневосточной железной дороги.
Но в 1960 и 1961 годах, во время тренировок в ЛИИ, когда ещё ничто не предвещало трагедии, он был шутлив, общителен, намного активнее и ярче остальных, и входил в тройку фаворитов наряду с Гагариным и Титовым.
К июлю 1962 г. наша космонавтика имела опыт двух космических пилотируемых полётов.
Гагарин за 108 минут облетел вокруг Земли. Он был плотно прижат привязной системой к катапультному креслу, и его подташнивало: один раз он немного срыгнул.
Титов за 25 часов 17 раз облетел Землю; в полёте он также был прижат к креслу. У него была уже выраженная «болезнь укачивания»: многократная сильная рвота. Оба космонавта жаловались на давление ремней, прижимающих к катапультному креслу «Востока-1» и «Востока-2».
Возникал вопрос — неизбежна ли «болезнь укачивания» при длительной невесомости. И тогда полёты в космос становятся невозможными? Либо тошноту и рвоту можно уменьшить, если космонавта не зажимать привязной системой, а дать ему полетать по космическому кораблю?
Ответ на эти вопросы предполагалось получить в третьем космическом полёте.
Но кто полетит? Кому доверить решение этих важных, как тогда казалось, проблем? Кто будет космонавтом № 3? А ведь удостоверение с таким номером уже было у Григория Нелюбова после экзаменов, выдержанных «На отлично» первыми шестью кандидатами в космонавты.
Однако в январе 1961 г. за ним был замечен неблаговидный поступок: он без разрешения и без сопровождения ненадолго вышел в магазин в посёлке Кратово из нашего Отдела авиационной и космической медицины, где располагались тогда первые шесть будущих космонавтов. А ведь главное, что требовалось от них: строжайше подчиняться приказам руководства, быть предельно дисциплинированными и без сопровождения сотрудниками КГБ никуда не отлучаться.
Значит, если не Григорий Нелюбов, то третьим должен лететь его дублёр Павел Попович?
И его надо ознакомить с тем, как отстёгиваться от кресла и взлетать над ним при невесомости, хотя бы в авиационном полёте.
Но нет! Генерал Каманин, руководивший тогда всеми космонавтами, приехав к нам в ЛИИ, не взял с собой Поповича. Почему?
Следующий по списку претендентов в космонавты — Андриян Николаев, — именно ему потом и было доверено в космосе отстёгиваться от кресла и летать по кабине космического корабля «Восток-3». Но его Каманин тоже не привёз в ЛИИ, чтобы познакомиться хотя бы с краткой невесомостью. Почему?
Каманин приказал одеть скафандр СК-1 (как у Гагарина) не на Григория Нелюбова, а на Владимира Комарова. Почему? Из-за чего был взят на борт нашего самолёта Комаров? Ведь он не был в числе первых шести особо отобранных и обученных кандидатов в космонавты. Только ли потому, что Комаров — единственный из первого отряда космонавтов имел высшее образование и был достаточно опытным авиационным инженером? Официальная версия причины отсутствия Нелюбова — нарушение его здоровья. Комаров летел в нашем самолёте вместо него?
Неоспоримым, неформальным лидером среди шести космонавтов был Юрий Гагарин, его напарником был Герман Титов.
Однако, самым энергичным, общительным, весёлым был Григорий Нелюбов. Он отличался остроумием, особой гармоничностью и ловкостью движений. От него были в восторге обе лаборантки нашего Отдела: Тоня и Маша.
Сейчас, вспоминая то время, я думаю, почти уверен, что Нелюбов не мог смириться с тем, что оказался тогда на третьем месте в череде космонавтов. Ведь были сшиты только 3 космических скафандра Гагарину, Титову и Нелюбову точно по их фигурам, отформованы по их телам 3 ложемента, в которых бы каждый из них лежал несколько часов в корабле «Восток-3А» при подготовке его к запуску.
Будущим космонавтам было категорически запрещено выходить без сопровождения и без приказа из Отдела, где они проживали, ввиду совершенной секретности, особой важности (гриф «ССОВ») их будущего. И только Нелюбов ушёл в «самоволку». Ушёл без какой-либо особой необходимости. Об этом тут же было доложено по-начальству.
Почему он ушёл, нарушил дисциплину, вопреки строжайшему запрету? Ведь в Отделе, где будущие космонавты были вынуждены проводить свободное время, было много комнат с лабораторным оборудованием, космонавты знакомились с ним, могли общаться с сотрудниками Отдела, да и недолго жили они у нас.
Можно с уверенностью предположить, что самоволка Нелюбова была вызвана:
во-первых, не вполне контролируемым стремлением выпятиться, вырваться из тисков «третьего места», вопреки здравому смыслу, но всё же первенствовать в шестёрке будущих космонавтов;
во-вторых, смутным, не до конца осознаваемым стремлением показать себе, им, всем свою неординарную смелость (она должна быть незаурядной у космонавтов, так как им была известна вероятность гибели);
в-третьих, он не устоял перед неудержимой потребностью расширить границы дозволенного «пространства обитания», видимо, так сработал чисто мужской (андрогенный) инстинкт — жажда страстного покорения пространства уже за границами освоенного, подвластного; в-четвёртых, Георгия отличала весёлая ребячливость, он, почти всегда, даже в трудных ситуациях был склонен по-детски шутливо относиться к ним. «Вечный ребёнок» — было сказано в одном из отзывов о Григории Нелюбове.
Вероятно, именно этот поступок Нелюбова — самоволка — не только не вывел его на первое место, но лишил и третьего в очереди покорителей космоса.
Психолог Ф. Д. Горбов настаивал на зачислении его в первый отряд космонавтов, так как предвидел развитие творческих способностей благодаря «детскому характеру».
Генерал же Н. П. Каманин опасался «детского непослушания» Нелюбова.
Известно, что потом, тяжко переживая то, что он не стал космонавтом № 3 Григорий Нелюбов публично совершил ещё один неэтичный поступок, зафиксированный правоохранительными органами.
Находясь в г. Звёздном, Нелюбов в компании с двумя, как и он, всё ещё кандидатами в космонавты, грубо ответил на требование милиционеров — вести себя прилично в общественном заведении. И не стал извиняться. Понимая, что он рискует своим будущим, не вполне контролируя себя, он, вероятно, чувствовал будто живёт в том будущем, где он уже состоявшийся, всеми признаваемый «покоритель космоса», достойно владеющий неограниченными правами. Такое состояние можно диагностировать как пароксизм (приступ) некритичного осознания себя, невольное и неодолимое «вхождение в роль» человека, которым хотелось быть, которым давно бы надо стать. В этом состоянии нарастают психологическая незащищённость и ранимость, провоцирующая дистимию, необузданные гиперэмоциональные квазизащитные проступки. За этот поступок Нелюбов был отчислен из отряда космонавтов и переведён в Забайкальский военный округ, где погиб под колесами поезда.
И всё же остаётся неясным, что творилось в душе Нелюбова, почему он совершал проступки. Ведь при отборе кандидатов в космонавты из более чем двухсот лётчиков были отобраны двадцать. Из них выбраны шесть. А ведь главным, чем они должны обладать (при отличном здоровье) это такое качество, как абсолютная подчинённость приказам и уставным правилам поведения, а в широком смысле — преданность Родине. Чтобы всемирная слава победителя космоса не спровоцировала страсть обретения «всемирной свободы» и желания самостоятельно, самовольно покорять весь мир, то есть стать невозвращенцем.
Следовательно, ни выдающийся психолог Федор Дмитриевич Горбов, ни Олег Николаевич Кузнецов (они анализировали психику будущих космонавтов), ни генерал Н. П. Каманин с его мощной способностью «видеть насквозь человека — всё, на что тот способен» не смогли отличить роль, которую страстно и искренне, подчиняясь ей, «играл» Нелюбов, проходя отбор, от его истинной, мужской страсти к первенству и свободе.
Можно предположить, что, компенсируя тяжесть «игры» по принуждению (это уже не игра, а вынужденно-обманное поведение), Нелюбов стал остро нуждаться в истинной, опасной, весёлой игре. Играя перед всеми в необузданность, он разрушал свою «роль» Героя тоталитарной страны. Возможно, для него было бы лучшим наказанием за это — увольнение из армии.
Однако, оставшись в тисках воинской службы «худшего разлива», — в провинциальном гарнизоне, — не смог он уберечься от памяти о великолепных ощущениях первопроходца космоса. Их контраст с переживанием заурядной обыденности создал нестерпимо-горестный посттравматический стресс.
Комментарий В. С. Ротенберга:
«Может быть, причиной поведения Нелюбова была именно его масштабность как личности, мощное свободолюбие, протест против всего в жизни, что может вызывать клаустрофобию — невозможность смириться с правилами, которые его зажимали, а не борьба за первое место. Мне кажется, что он был самим собой и в период отбора (когда ещё не знал, что добьется высокого статуса) и в состоянии протеста. Просто чем больше он чувствовал себя в “свободном полёте“ (и не только в самом космосе), чем больше он сливался с этим полётом, тем больше он становился самим собой и тем труднее ему было оставаться в рамках формальной зависимости».
Комментарий В. О. Масленникова:
«Судя по жизнеописанию Григория Нелюбова, ему было сложно подчиняться правилам любой группы, в которую он входил, если это не согласовывалось с его личными целями. Я бы не говорил про масштабы его личности. Вернее его бы описало словосочетание “одарённый индивидуалист“. Возможно, из-за своих личных успехов он перестал считать такими же, как он, людьми, тех, у которых таких успехов не было. Отсюда и нарушения, и неординарное отношение к приказам. Ещё мне показалось, что ему была важнее его “правота”, чем учёт понимание реальности, в которой он живёт. Но, возможно, он-то вёл себя адекватно сложившемуся в его кругу представлении о людях его профессии».
Источник комментариев: КИТАЕВ-СМЫК Л.А., РОТЕНБЕРГ В.С. ПРИЧАСТНОСТЬ К ВЕЛИКОМУ СОБЫТИЮ И ПАРОКСИЗМЫ МАНИИ ВЕЛИЧИЯ http://naukarus.com/prichastnost-k-velikomu-sobytiyu-i-paroksizmy-manii-velichiya