Продолжение недетской сказки "Сделка"
«Когда сквозь приоткрытое окно в комнату крадется прохладный воздух, я кладу руку на твою грудь, натягиваю на себя простынь и прячусь лицом в твое плечо.
Ты пахнешь солнцем и морем. Твоя теплая загорелая кожа, словно крепкий кофе растворяет мое молоко. Мы сливаемся с робкими лучами солнца и еще одного зарождающегося летнего утра.
Ты сквозь сон целуешь мои выгоревшие волосы, пахнущие водорослями, находишь мои озябшие ступни, вплетаешься ногами в мои, чтобы согреть.
Кажется, что в ночь в твои сети по неосторожности заплыла русалка. Да, вместо какой-то дорады или сибаса.
Ее глаза при луне светились водами самого прозрачного моря, а грудь была холоднее и белее самого дорогого мрамора.
Ты не смог отпустить ее обратно, в пучину другой, чуждой тебе жизни. Впрочем, выбор был не велик. Броситься за ней и сгинуть в толще воды, не быть когда-либо найденным. А стать частью красивой легенды о чудаке, променявшем земную радость на сомнительное счастье.
Однако рисковать не пришлось. Увидев вместо серебряного хвоста пару стройных ног, ты просто взвалил на плечо свой почти сказочный улов и понес его домой.
Она даже не сопротивлялась и не билась в судорожных попытках схватить побольше воздуха, как то бывает с рыбами. Хотя очень была на нее похожа, несмотря на отсутствие хвоста и плавников. Такая же холодная и безмолвная, гибкая, словно угорь, манящая платиновым блеском гладкой кожи.
Любить ее по началу было не привычно, скорее, экзотично. Но ты быстро освоился и преуспел.
Рожденному у моря ничего не остается, как принять свою судьбу даже в виде такого подарка.
Каждый раз, смотря ей в глаза, ты слышишь шум прибоя. Снимаешь с ее губ мятный вкус поцелуя. Встречаешь рассвет, льющий свое солнечное масло меж ее лопаток.
Ты больше не ходишь к морю.
Она забирает тебя в свое, когда твоим пальцам поддаются створки мягкой коралловой раковины и в руки твои и рот течет теплый сок.
Вы оба не знаете, сон это или явь. Вы просто тонете, сливаетесь с вечностью, гоня от себя страх.
Страх не встретить однажды друг друга, пройти мимо, не совпасть с течением времени, оказаться не на том берегу.
Ваша любовь и есть тот самый оберег, спасающий вас от небытия.»
- Так ты Машинист? – отпрянув от старика, спросил Тео.
- Я то, что от него осталось. То, что она посчитала нужным оставить, - произнес тот с горечью в голосе.
- Но это невозможно. Адель убила тебя, - поднимаясь с песка, сказал Тео.
Старик улыбнулся его словам.
- Невозможно убить то, что уже давно умерло. Если уж на то пошло, то я сам себя убил. Даже не Саломея. Ты гонялся за девочкой, которая сама искала с тобой встречи. Ты не знал кто она, откуда пришла и зачем. Ты считал ее хладнокровной убийцей, основной частью нашего с братом проекта «Ruja».
Но тебе даже в голову не могло прийти, что это она создала тебя.
Тео пытался собрать из слов старика единую, целостную картину всего, что было ему известно и произошло, но пока что пазл рассыпался в его голове.
- Ты спрашивал, что это за место, где мы с тобой находимся. Его тоже создала Саломея. Вы все – ее дети. Кроме меня. Только я знал ее живую.
«Саломею родила грусть», так было записано в легенде ее альтера. Я бы даже сказал, не грусть, а тоска. Огромная не проходящая тоска по любви и человеческому теплу.
Мы жили по разные стороны света, когда мир накрыл новый вирус, и страны снова закрыли границы, чтобы сохранить человечеству жизнь. Нечто похожее уже было в 2020 году с коронавирусом. Но на этот раз зараза свирепствовала не год и не два. Все, когда-то придуманные вакцины не работали. Человечество оказалось в клетке, все сидели по своим домам. Кто-то сходил с ума, кто-то работал на удаленке, кто-то успел сбежать в другую страну. Но и там не обрел свободы.
Мы познакомились в интернете, как и многие в то время. Я очень хотел, чтобы она приехала ко мне, когда карантин закончится. Она жила одна, у нее никого не было, кроме старой кошки. Не было работы. Какие-то случайные заработки. Я даже предлагал ей деньги, но она всегда отказывалась.
Сложно поддерживать огонь чувств, когда вас разделяет такое расстояние. И сеансы видеосвязи не сильно-то помогают. Я был слишком горяч, когда понял, что эта женщина мне нужна, как воздух, раздувающий мое пламя. Я любил красивых женщин. Она была настоящей, живой, непокорной, какой-то дикой, что еще больше заводило меня. Мы оба мучились от невозможности быть вместе, встретиться, заняться любовью. Не думаю, что кто-то из нас страдал больше или меньше.
Хотя, наверное, когда Саломея узнала, что я переписываюсь с еще десятком женщин и даже некоторым признаюсь в любви и зову к себе, она сильно страдала. Потому что у нас уже с ней была договоренность, что как только границы открываются, она тут же летит ко мне и остается со мной навсегда.
- Чушь какая-то! Она совсем вас не знала. Как можно доверять человеку в интернете?! – вмешался Тео в рассказ Машиниста.
- Она была слишком доверчива, но не наивна, - ответил старик. – После того, как она «разоблачила» во мне любвеобильного тельца, мы больше не общались.
- Так вы не виделись? Вживую. Она не приехала?
- Нет. Я так и не женился, продолжил жить в Илаутэ, а она осталась в своей стране - Крельпе. Она умерла одна, в своей однокомнатной квартире, без любви, тепла, работы и денег.
- Тогда почему ты продолжаешь жить?
- О, это как раз начало всей этой запутанной истории.
Тео снова присел на песок, но на этот раз не так близко к старику. День обещал быть солнечным и даже немного жарким. Пронзительно голубое небо оставалось таким же нетронутым облаками. Машинист уже не был тем большим внушительным человеком, когда-то таскавшим на себе волчью шкуру.
Казалось, что жизнь у моря под солнцем высушила его, сморщила, как постаревший гриб. Теперь он таскал на бедрах непонятного цвета тряпку, ходил босиком, не расчесывал седые непослушные волосы, не стеснялся своей беззубости, и производил впечатление свободного от всего отшельника. Но где-то внутри него продолжал жить тот самый крепкий, расчетливый, изощренный злодей, каким его запомнил Тео.
Сейчас он с трудом верил тому, что видел и, конечно, ожидал какого-либо подвоха. По крайней мере Алекс точно бы оставался на чеку. А он, как теперь выяснилось, Тео, не знает, чего ждать еще: от этого странного старика и того места, куда его вынесло течением не то реки смерти, не то жизни.
- Неожиданно для самой себя Саломея стала писать, делать какие-то зарисовки, наброски, а потом написала книгу. Я знал, догадывался, что рано или поздно она бы совершила нечто выдающееся. Таков был склад ее ума. Она родилась для чего-то великого, но цена этого успеха была большой и горькой. Одиночество и вечное стремление к свету, к любви, которую она так и не познала, - Машинист замолчал и уставился на море.
- Что же такое великое она создала? – с иронией спросил Тео.
- Тебя, Лиса, Адель, Алекса, Диту, моего брата и другую Саломею. Вы все персонажи ее книги. Вы все попали в этот мир благодаря ей, - повернувшись в сторону Тео, ответил старик.
- Но как? Я не понимаю, - дернув плечами, сказал Тео.
- У нее была сверхспособность. Все, о чем она писала, воплощалось в жизни. В какой-то момент времени, все герои стали проживать в реальности все, что она описала в своей книге.
Первый раз, когда она поймала себя на мысли, что ее тексты своего рода пророческие, она бросила писать. Если бы не наше знакомство и боль, которую я ей причинил, думаю, ничего бы не произошло, и мы бы с тобой не встретились. Никогда.
- Бред какой-то, - скривился Тео. – Я тебе не верю. Надо быть сумасшедшей, чтобы, чтобы…
- Чтобы что? Поверь мне, в мире есть книги и пострашнее, намного ужаснее, чем содержание этой, которое ты проживаешь.
- Ты хочешь сказать, что мы сейчас говорим по когда-то написанному этой женщиной сценарию?
- Да.
- Но я не понимаю, ты же живой, ты и твой брать создали Саломею, которая должна была меня убить. Как ты это объяснишь?
Старик вздохнул и продолжил:
- Да. Мы создали Саломею из хаоса, крови и страдания. Радий видел в этом проекте высвобождение от своей боли, когда потерял Эву. А я добавил этому образу черты своей Саломеи. Мы получили гремучую смесь порока и добродетели, зла и добра, любви и ненависти. Это был яд, дурман в чистом виде, иногда неконтролируемый, неподвластный. Она была ангелом и демоном. В ней сочетались нежность и жестокость.
Когда мы получили то, чего даже не ожидали, мы не поверили в себя и свои возможности. Я знал, я чувствовал, что это был замысел настоящей Саломеи, а мы лишь были орудием в ее руках. Она пила жизнь, как вино, она хотела отравить меня и всех, кто когда-то причинил ей боль.
Это она создала своего неподдающегося объяснению альтера, который ломал человеческие судьбы, потакал слабостям, глумился и получал от этого удовольствие.
Алекс, Тео – это я. Ты – это я и все мужчины, квинтэссенция желаемого, но недосягаемого. У всех вас есть причина для жизни.
- А Адель?
- Это идеал. Совершенство. Чистый абсолют. Любовь…
Машинист замолчал. Тео не знал, что ответить. На лице нервно заходили желваки. Все, что он сейчас страстно желал, это убить эту чертову Саломею, всех Саломей, найти Адель, Лиса и выбраться из этого непонятного места.
- Значит так. Из всего, что ты мне тут наговорил, я могу сделать только один вывод.
Старик с интересом посмотрел на него, вопрошая взглядом «Какой же?».
- Если это книга, кстати, как она называется, подскажи?
- «Сделка»
- Прекрасно. Можно было еще раньше догадаться. Так вот у книги должен быть финал. Я хочу знать, скоро ли конец? Очень надеюсь на хэппи-энд. Хотя с бешеной фантазией твоей Саломеи уже никакой надежды не остается. Она хотя бы дописала ее до того, как померла? А? – Тео заносило, его голос перешел на крик. Машинист морщился от накала эмоций и подносил к ушам ладони, чтобы укрыться от шквала вопросов.
- Остановись. Прошу тебя, остановись! – взмолился он.
- А что? Не нравится? Разум слишком стар, чтобы играть в игры, в которые раньше играл с азартом и удовольствием? – продолжал напирать Тео. – Вспомни, просто вспомни, что написала твоя подружка и что вы исполняли. Что я должен был делать! Что досталось Лису! Вспомни! Дита! Что стало с ней! Несчастная из всех несчастных шлюх! Тоже квинтэссенция? Адель… Эва… Опять же Саломея, которую вы все, все вы создали, которая была куклой, марионеткой, убийцей. Которую я должен был убить в конце концов.
Тео стоял на коленях и сгребал руками горячий песок. Он сыпался сквозь пальцы, и он собирал его снова и снова. Машинист смотрел на него и молчал.
- А ты ничуть не изменился, Алекс.
За спиной старика стояла девушка. Ее голос напомнил Тео голос Адель, но что-то в ней было и от Саломеи. Тео уставился на нее, не в силах поверить, что кроме них двоих на берегу есть кто-то еще.
- Надеюсь, ты мираж или я сошел с ума. А может Машинист тут от скуки голограммами балуется, - язвительно ответил он.
Старик молчал.
- Саломея не успела дописать книгу. Но сделка все равно состоялась. Финал должны дописать мы, - сказала девушка.
- Ну, зашибись, чо, - ответил Тео. – Другого конца я и не ожидал.
- Вспомни, чем закончилась встреча в стеклянном зале.
- А эта кровавая баня, после которой меня до сих пор не отпускает? – уточнил Тео.
- Да. Если Саломея была вирусом, то Адель всего лишь антивирусной программой. Когда они воссоединились, появилась я. Машинист – всего лишь хранитель воспоминаний. Не в библиотеке же ему жить, поэтому она, Саломея-писатель, отправила его в архив – сюда на райские острова. Здесь нет времени, так что жить ему здесь вечно.
Старик посмотрел на небо и опустил голову, заслышав свой приговор.
- Ну, а Лис? – спросил Тео.
- А Лиса придется создавать заново. Нам с тобой. Меня зовут Леета. Но ты можешь называть меня Адель.
Машинист посмотрел на них и улыбнулся.
- Кажется, сделка все же состоялась, - потирая руки произнес он.