— Сегодня мы воздадим молитву Ему и припадём на колени, ибо наши грехи перед Его глазами, и только Ему решать, достойны ли наши души спасения, а тела - исцеления! Мы расположились на этом лугу, а не в священном храме Иисуса Христа, но от этого мы не менее далеки от Него… а может даже ближе… — пастор стоял перед своими прихожанами и гостями города в парке Манти. За спиной священника, на холме, возвышалась Церковь Иисуса Христа святых последних дней. На воскресную литургию пришло человек двести местных жителей и столько же приезжих, из самых разных штатов страны. Стены храма не в состоянии были поместить всех этих людей, поэтому в парке, помимо вынесенных скамей, соорудили импровизированные лавки из досок и кирпичей. С недавних пор, по воскресеньям и вторникам, утренняя молитва пастора Вильяма Бокера притягивала всё больше и больше народу. Можно было поверить в чудодейственные слова и песни божьего слуги, но правда была иной. Все приходили, чтобы увидеть воочию настоящее исцеление, которое творил мальчик. Среди присутствующих на службе, были не только мормоны, так же тут сидели и католики, и православные и даже иудеи. — …В каждом человеке есть истинное, божье начало, и мы каждое воскресенье видим это в простом ребёнке, ибо его избрали открыть глаза неверующим и развеять сомнения в наш технический век. Иисус Христос исцелял больных и убогих, помогал слабым обрести силу, но даже эти чудеса не помогли обрести истинную Веру человеку… И только своим воскрешением, Сын Божий смог этого добиться!..
— Марк, привет! — за спиной мальчика раздался девичий шёпот. Он в это момент сидел и скучал на первой скамье ближайшей к трибуне, вместе с матерью с правой стороны и миссис Круз – с другой. Марку было жарко в строгом чёрном костюме и с ужасно стягивающим шею, галстуком. А ещё эти напомаженные и зачесанные назад, волосы, просто дико раздражали.
— Привет, Алиса! — искренне обрадовался соседству подруги, Марк и повернулся взад, улыбаясь, — мы вчера на скейтах жару дали… ты чего не подъехала?
— Да так… мама нас с братом в Мабен повезла, в парк…
— А ну потише, мисс Андерсен, — повернулась к детям мама Марка, и строго посмотрела на них, с трудом сдерживая улыбку, — и вы мистер Харвелл, ведите себя потише! Если что, идёт служба…
— Прости, мам…
— Простите, миссис Харвелл…
— Так-то лучше… — успокоилась Мери Харвелл, возвращая своё внимание к речи пастора.
— Алиса, сегодня собираемся к шести часам на нашем месте… — быстро зашептал Марк, за спину, — приходи, не пожалеешь… повеселимся…
— Приду!..
— …Сегодня к нам приехали из Аризоны и Канзаса наши братья и сёстры, направленные пасторами нашей церкви… Они сидят на правых скамьях, давайте поприветствуем их… — Вильям Бокер доброжелательно улыбнулся и как дирижёр, махнул рукой в сторону гостей. Вокруг раздались аплодисменты и те пристали на своих местах, раскланиваясь. — Каждый из них наказан самой разной хворью, но сегодня, возможно, произойдёт чудо. Давайте воздадим молитву, дабы Бог нас услышал… Дорогой Небесный Отец, спасибо что Ты сегодня дал нам возможность проснутся в своей постели, со своими любимыми и в окружении Твоей Любви, которую мы чувствуем в каждом вздохе и выдохе. В той еде, которой ты нас одариваешь, мы видим Твою Любовь к Твоим детям. Все наши желания и ошибки у Тебя на ладони и Ты нас наказываешь или одариваешь по нашим деяниям. Мы, Твои дети просим явить сегодня Твою силу и помочь этим людям. Во имя Иисуса Христа, Аминь!
— Аминь! — хором поддержали воззвание к Богу четыреста человек, некоторые из которых припали на колени во время короткой речи пастора.
— Марк, мальчик мой… помоги нам… — благостно кивнул Бокер и посмотрел на Харвелла младшего.
— Сынок… пора… — прошептала Мери сыну и поцеловала его в мокрый лоб.
Маркел встал и на ватных ногах подошёл к правой скамье и стал обходить больных вдоль скамьи, всматриваясь в лица людей. Среди гостей, двоих держали за руки близкие, те были не в состоянии стоять сами. Обойдя всех, он повернулся к пастору и растопырил десять пальцев на руках.
— Отец… спасибо! — Бокер молитвенно распростёр руки к небу, — сегодня мы спасём десять человек, Аллилуйя!
— Аллилуйя!.. Аллилуйя!.. — дружно разнеслось в парке, и толпа стала неистово креститься.
— Ты! — мальчик показал пальцем в одного из нуждающихся и остановился, — дай руку и смотри в мои глаза!
И началось… Все видели, как Марк подходил к больным и излечивал их за пару секунд. Вокруг раздавались возгласы удивления, крики радости и плачи облегчения, доходящие до истерии. Творилось сумасшествие, и люди заражались религиозным массовым психозом. Слепой обретал зрение, инвалид с детства вставал на ноги, у больных раком загорались глаза и даже ребёнок с мраморной болезнью, после соприкосновения с Маркелом, сделал «колесо», о котором раньше и подумать не могли его родители…
— Всё… — выдавил из себя Марк, после излечения последнего мужчины, кожа которого была вся в язвах и гнойных нарывах. Мальчишка, пошатываясь, отвернулся от паствы и сделал несколько шагов к священнику. Вильям Бокер поспешил перехватить почти упавшего Харвелла и, обняв, взял его на руки.
— Мальчик отдал много силы… Мой помощник, Артур Конор заменит меня с молитвой к Отцу нашему за здравие и исцеление, а я пока отнесу Марка в Церковь, к алтарю. Ибо только Божье лоно сейчас поможет ему восстановить силы… — мать мальчика в это время плакала на скамье, чувствуя всю боль, которую испытывал сын. Её ободряли подруги, поглаживая плечи и шепча слова поддержки. — Миссис Мери, пожалуйста, доверьтесь Божьей воли.
— Отец Вильям, может, нужна моя помощь? — прошептал Джони-крикун, всё это время стоящий рядом с наспех сооруженной трибуной. Почти год, после своего исцеления, он каждое воскресенье и вторник присутствовал на богослужениях, превратившись в ярого мормона.
— Нет, сын мой… мы справимся! — после чего, пастор вместе с ребёнком торопливо пошёл вверх по склону холма, к церкви, оставив прихожан в религиозном экстазе.
****
— Марк, мальчик мой, ты как? — поглаживая мокрые волосы Харвелла, спросил пастор, открывая двери в задний двор собора.
— Мне очень плохо… — простонал мальчишка, лицо которого потемнело до земленистого оттенка, а на висках вздулись вены. — Я умираю… Всё внутри горит и болит…
— Потерпи, малыш… ещё минута… — Вильям направился к деревянному загону, примыкающему к каменной стене храма. Там стояла черно-белая корова и мирно жевала пучок зелёной травы, большими и ясными глазами посматривая на подходящих людей.
— Я не хочу этого… — прошептал Марк, не отводя испуганного взгляда от доброго, и как будто всё понимающего, взора, животного. Пастор открыл калитку загона и прошёл к корове, продолжая держать на руках ребёнка.
— Марк… так надо… пути Господни не исповедимы и это малая цена, за которую надо платить ради спасения десяти божьих душ… — Вильям тихонько опустил на ноги мальчишку. — Ты как? Сможешь сам?
— Да… — сейчас Марк был похож на маленького старичка-лилипута, всё тело его тряслось. Он сделал неуверенно шаг к парнокопытному. — Прости меня… бедненькая…
Пастор уже несколько раз присутствовал при этой сцене, но каждый раз он удивлялся, как животные реагировали на этого мальчика. Корова посмотрела на Марка и замерла, перестав жевать, со рта тягучая слюна растянулась до земли. Протянув руку ко лбу животного, он пронзительно посмотрел в её глаза. Это был гипноз, в чистом его виде, в этот момент Вильям понимал, что это чудо было не божье… а какое? На этот вопрос пастор не мог себе ответить… В реальном времени он видел, как рука мальчишки превратилась в светящийся шар и вся чёрная гадость, скопившаяся в теле Марка, стала переходить в бедное существо.
— Муууу! — промычала корова, после того как Марк отстранился от неё и отвернулся, со слезами на глазах. Ноги животного подкосились, и оно завалилось на бок, с придохом и стоном, полным разрывающей боли.
— Всё, мальчик мой… ты смог это сделать… — прошептал пастор Марку и они, рука об руку, пошли к выходу с заднего двора. За спиной корова билась в агонии, копытами ломая доски, и лишь три вороны с интересом наблюдали за этой сценой с крыши здания.
продолжение здесь
