ОЛЕГ
Я проучился в интернате три года, а потом старшие классы закрыли – повзрослевших детей стало трудно контролировать. Особенно по ночам. Толчком послужило вопиющее событие: учительница русского языка и литературы, старая по нашим представлениям женщина (28 лет), соблазнила ученика, шестнадцатилетнего Олега.
Как позже выяснилось, они какое-то время тайно встречались в разных укромных уголках общежития, но однажды их, неосмотрительно гулявших в соседнем парке, "застукал" училкин муж, военный. Он закатил жене пощечину и тут же упал под дерево в глубоком нокауте – был наказан Олегом. В самом бандитском районе Риги, где находился наш интернат все знали, что поднять руку на женщину – последнее дело.
Пострадавший обратился в милицию, поднялся большой шум в городских партийно-педагогических верхах, Олега исключили из школы, училка исчезла в неизвестном направлении, а старшие классы по завершении учебного года закрыли...
После интерната Олег жил с отцом, мать давно умерла. Отец, летчик гражданской авиации, редко бывал дома, и Олег лишённый родительского надзора вел "светский" образ жизни – по вечерам ходил в клуб на танцы. В то время в рижских дансингах звучала живая музыка небольших эстрадных ансамблей, репертуар которых кроме официальной обязаловки содержал к вящему восторгу публики порицаемые Советской властью американские джазовые стандарты и мировые эстрадные хиты тех лет. Музыканты по ночам вылавливали их в радиоэфире, днем разучивали и вечером в рижских клубах уже звучали чарующие звуки музыки "загнивающего Запада"
А ещё эти танцевальные вечера нередко сопровождались дракой – этаким дополнительным незапланированным развлечением. При этом спонтанно возникавшая в зале потасовка проходила, как правило, под развесёлую музычку – оркестранты с началом заварухи мгновенно переходили на популярные в то время "забойные" рок-н-роллы и, сияя широкими улыбками под штатовских киногероев, азартно лабали non stop в дополнительном кураже от происходящего. Потом являлась милиция и порядок восстанавливался...
Но вернемся к Олегу. Это был крепкий рослый парень, боксёр-полутяж хорошего для юноши уровня. Не дурак подраться, он в то же время никогда не бывал зачинщиком кулачных разборок, бокса ему хватало в спортзале. Но как-то раз на танцах его приятеля зацепили два грузина. Словесная прелюдия была по-южному темпераментной и сменилась такой энергичной жестикуляцией, что у приятеля пошла кровь из носа. Олег тут же вмешался, реакция у него была быстрой, а кулаки увесистыми, и через несколько секунд обидчики лежали на полу.
На следующий день его прямо из спортзала отвезли в отделение милиции и долго не пускали в туалет, а когда он стал громко стучать в дверь камеры, вывели в другое помещение. Там трое подпитых ночных дежурных по участку – а-а, ты боксер – решили дать ему "настоящий" урок бокса и, мешая друг другу, бросились на него.
Олег умело защищался нырками, уклонами и подставками, одновременно уговаривая их остановиться, но они всё больше распалялись. И он не выдержал – очень уж в туалет хотелось – отпустил тормоза и всем троим "дал спать", как говорили тогдашние на-а-рмальные паца-а-ны.
Тут надо отметить, что нащ тренер по боксу, вырастивший в своё время нескольких чемпиов СССР и даже одного – Европы (Алоиз Туминьш) часто ставил на спарринги двух боксёров против одного. Это эффективное новшество оказалось полезным и для "прикладного" бокса – на улице и пригодилось Олегу: три быстрых удара точно в подбородки, и агрессивные менты повалились на пол "вздремнуть", а он не спеша, еле сдерживаясь, но спокойно, чтобы вахтёр понял, что его отпустили, вышел на улицу. Милицейский мастер-класс по боксу состоялся.
Но об этом он расскажет позже, а тогда пришлось скрываться – грозил серьёзный срок за нанесение телесных повреждений милиционерам "при исполнении", и он прожил год в Тбилиси у родителей одного из тех грузин. Как это часто бывает в подобных случаях, они подружились...
В Грузии Олег боксировал под чужим именем за какое-то спортобщество. Через год, наивно полагая, что история с милицией забылась, вернулся в Ригу, был арестован и получил пять лет колонии строго режима.
Если бы не та училка... Кстати, яркой внешностью она не отличалась, была серенькая такая, невзрачная, типичный "синий чулок". Коллеги шептались:
– В тихом омуте черти водятся... испорченная... извращенка...
А может она просто влюбилась без памяти? Бывает же.
Возможно, без этой истории в жизни Олега не было бы тюрьмы и всё сложилось по-другому. Лучше. Хотя, кто может знать? Никто.