Значение Учебного Пункта, как определенной категории нашей ноосферы, до сих пор не оценено по достоинству! Вот все прогрессивное человечество относительно спокойно живет, вполне умеренно ест и слегка неумеренно пьет, совершенно не представляя себе какие фундаментальные процессы протекают там. Куда там трансмутации элементов в большом адронном коллайдере! Детская возня в песочнице! Со сломанным совочком и в изгаженном котярами песке! После простого Курса молодого бойца, в простой пограничной учебке, любое официальное лицо компании «Гербалайф» запросто попало бы в Парижскую Палату Мер и Весов, как эталон краснощекого здоровья, а Юра Куклачев завязал бы с домашними кошками, а занялся бы исключительно саблезубыми тиграми!
Формат сего эпистолярия не позволяет показать весь масштаб и всю глубину происходящего там, поэтому общую картину процесса я нарисую только несколькими скромными мазками, скупо забирая с палитры ее Величества Памяти только самые яркие и теплые краски. А посему прошу не судить строго. Это просто обрывки облаков на фоне чистого неба воспоминаний!
Если вкратце, то для начала берется килограмм 70-80 сырой и дикой, с точки зрения армии, протоплазмы и морально обрабатывается Политотделом для придания сырью необходимой пластичности при дальнейшей обработке. Затем, уже другим, Особым отделом, удаляются всяческие чужеродные вкрапления и примеси для получения нужной чистоты рядов полученных изделий. После чего подготовленную биомассу необходимо расплавить усиленной физподготовкой и залить в форму, тщательно обрисованную в Уставе СТПВ. Наконец, охлаждаем отливку сверхнизкими температурами в казарме, и – О, чудо! - на выходе получаем блестящую фигурку защитника Родины!!!
Эт-т-то вам не бутылку пивка на халяву дернуть! Такого могучего и хорошо отлаженного конвейера вы нигде не найдете! За несколько месяцев, из сугубо гражданского, свободолюбивого индивидуума, где-то даже пацифиста, склепать закаленную шестеренку военной машины! Это вам не вторую бутылку накатить, да еще и с воблой!
Конечно, окончательная доводка и шлифовка шестеренки продолжается и после процесса отливки, но основа-то куется именно там, на том самом пути и в том самом шлюзе, отделяющем гражданскую жизнь от военной. И имя этому шлюзу – Учебный Пункт!
Перво-наперво, всю стаю учебной Заставы разбивают на прайды, называемые отделениями, и дают вожака, более раннего года выпуска и с солидным пробегом, но обязательно с малым износом. Как правило, сержанта. Это очень ответственная должность – вожак при дикой протоплазме должен иметь не гнилые клыки и при этом, от природы, быть вылитым Макаренко. Довольно редкий подвид служивого, должен заметить!
Мне достался педагог по фамилии Курданов. Человек военной закваски и большой любитель анекдотов про молдаван. Правда, про закваску я узнал много позже, когда Курданыч, где-то через год после дембеля, опять нарисовался на своей Заставе с погонами прапорщика и в должности Старшины. Не прижился почему-то на гражданке, так-скать, не нашел себя в хитросплетениях цивильной жизни. А может, просто молдаване достали его анекдотами про Курданова. Кто знает…
Первым его подвигом на ниве просвещения, стало обучение нас пришиванию на форму всяческих погонов-шевронов-петличек. Это метки такие, коими военнослужащие показывают свое положение в армейском социуме, нашивая их на разные части одежды. Статистика проколотых и пришитых органов не велась, а потому в сводку боевых действий Учебного Пункта не попала. Но, как ни странно, особых потерь в различных фрагментах организма не было и хирурги, на сей раз, остались без работы. Зато впечатлений была масса.
Особенно любовно рекомендовалось подшивать подворотничок, т.к. он оказался знАком отличия по годам службы. Чем шире и толще – тем уважаемее был аксакал и тем солидней он вышагивал по поверхности планеты, нацепив на физиономию усталую умудренность и задумчивую мечтательность. Число слоёв свернутой простыни, которую аксакал называл подворотничком, обычно равнялось числу годовых колец векового дуба, помнившего еще Соловья-Разбойника. И как только подворотничок достигал критической толщины, его обладателя увольняли в запас, чтобы не задохнулся при попытке застегнуть воротничок – суицид шибко сильно портил отчетность части.
Самым главным у капралов-педагогов был старший сержант – Старшина Заставы, за глаза ласково называемый Алымычем. Портянки, мыло, шмотки там всяческие… Ну и прочая скучная, но все же весьма необходимая армейская рутина. Но запомнился он мне не этим, а тем как он незаметно, но очень глубоко, внедрил в наши головы одну из главных солдатских премудростей, за что я ему до сих пор премного благодарен. Попробую ее озвучить!
Вот если ты не смог отвильнуть от призыва и примерил сапоги, то сразу становишься перед моральным выбором - что для тебя будут эти два года? Что потом ты будешь вспоминать? Как тебя, несчастного в армию замели и мучили два года? Или решишь, что все равно, раз уж попал, то надо хоть свершить что-то путное и сделать так, чтобы эти годы не были вычеркнуты из жизни. Чтобы, вспоминая их, не было мучительно больно... И стыдно… Хотя бы перед самим собой…
После принятия душой этой простой мысли, сразу появляется какая-то цель в жизни, а значит, многое сразу становится проще и легче. И даже все армейские придур… гм… оригинальности, выглядят не так удручающе - есть смысл их потерпеть. Главное – не пытаться их осмыслить, чтобы потом мозговой энурез, да интеллектуальная диарея не замучили. А то были прецеденты…
Ну, а самым главным на нашей Заставе был один чрезвычайно бодрый старлей. По старинной армейской традиции давать кликухи всем и вся, его, за глаза, называли Жилой. Когда я его первый раз увидел, то он просто притоптывал от нетерпения поскорей научить нас чему-нибудь очень полезному в армии. Например, коллективному походу в дощатый сарайчик на два десятка посадочных мест. Тупые гражданские, его сильно уменьшенную копию, обычно называют «туалет». Каждое утро начиналось с этого ритуала. Назывался ритуал – оправиться. Хорошо еще, что сам процесс оправления проходил не строем, и не по команде. И количество оправляемого тоже никак не регламентировалось - явно чья-то недоработка с Уставом. Но Жила всегда дорабатывал эту мелочь, творчески руководя процессом, и не позволяя излишне расслабляться во временном плане – 45 секунд-подъем!!!
Кстати, термин «поход» здесь не очень уместен, т.к. на Учебном Пункте все обучаемые передвигаться должны были исключительно строем и исключительно бегом. Выглядело это примерно так: - Застава! – все замирали, - Бегом! – все начинали топтаться на месте, изображая бег - Марш! – все общество плавно набирало скорость и устремлялось в указанном направлении. Офицерство, понятно, оставалось на месте, а сержантство бухало сапогами следом, зорко следя за направлением.
После оправки наступала пора готовить свое бренное тело к защите страны. Начиналась зарядка. Термин тоже, кстати, очень спорный! Ну, какая может быть зарядка при явной потере множества калорий? Или это мы собой кого-то другого заряжали? И это был обряд подношения выделений потовых желез Великому Духу Железного Здоровья? Загадка, блин…
Скучно совсем не было. Шесть километров бега для окончательного пробуждения организма, и разнообразные движения конечностями для того, чтобы хозяин этого самого организма не забывал, где находится. Лекарство от склероза было двух типов – Комплекс Вольных Упражнений №1 и №2. Вольностью, конечно, и не пахло, ни в первом, ни во втором случае. Смысловой нагрузкой – тоже. Я раньше и не думал, что обезьяньи прыжки с хлопками над головой могут быть так полезны!
Продолжение следует.
Сергей Прошичев "Призыв" часть 1.
Сергей Прошичев "Призыв" Часть 2.
Сергей Прошичев "Призыв". часть 3
