Война грозно прошлась по детским судьбам. У людей, переживших ту войну, «детства не было отдельно, а были вместе – детство и война». И за то, что продержались, смогли, выжили, им так же, как фронтовикам и труженикам тыла, нужно поклониться до земли…
Жуткая быль
Детство нашей землячки из Новой Деревни Алефтины Семеновны Миляковой (в девичестве Крыловой) было изувечено вой-ной. Когда началась Великая
Отечественная, Але только-только исполнилось пять годков. Но она хорошо помнит те страшные, долгие дни и ночи, и даже спустя годы, они не раз приходили к ней во сне.
– Когда я рассказываю внукам о войне, они не верят, что такое возможно, – в начале нашей беседы сказала Алефтина Семеновна. – Да в это и вправду трудно поверить. То, что я пережила – это жуть!
…До войны Крыловы жили сначала в селе Большая Алексеевка Избердеевского района, что на Тамбовщине, а потом переехали в районный центр – село Петровское. В семье подрастало трое деток: Алефтина, Люба и Коля. Жили небогато, но дружно. Отец, Семен Гаврилович, работал бухгалтером. Мама, Анастасия Митрофановна, занималась детьми-погодками.
– Папа нас очень любил, – отмечает Алефтина Семеновна. – Часто играл с нами. Помню, привяжет на шпагат конфеты, а мы их с завязанными глазами ножницами срезаем. Грамотный был, речь у него была правильная, красивая. Как-то собрались с ним в Грязи в гости к его сестре, а на вокзале лужицы замерзшие. Спешим к поезду. Я поскользнулась. «Ой, как склизко!» – говорю. А отец меня поправляет: «Не склизко, а скользко». С тех пор стала следить за своей речью…
Ушел и не вернулся
Тот жуткий день, 22 июня 1941 года, в одночасье изменил размеренный жизненный уклад селян. Уходили воевать мужчины – кто пеший, кто на подводах. Алефтина Семеновна помнит, как в их доме перед отправкой в действующую армию коротали ночь солдаты, расположившись рядком на полу.
Отца в начале военного призыва на фронт не взяли. У него была серьезная травма: в детстве повредил колено. Но ему было стыдно отсиживаться дома, когда Родина в опасности. Он сильно переживал, обосновывая: «Что я после войны буду детям рассказывать?»
7 ноября в семье родился Владислав, четвертый и последний ребенок Семена Гавриловича. Отец успел увидеть его, подержать на руках. А Владик знал отца только по довоенной фотокарточке, которую бережно хранила мама.
Семен Крылов многократно обращался в военкомат, чтобы его добровольцем отправили на фронт. И настоял на своем. В феврале 1942-го он, наконец, получил повестку.
– Ушел из дома и не вернулся, – дрожит голос Алефтины Семеновны. – Всего одну-единственную весточку получили от него – открытку. До сих пор помню картинку и надпись на оборотной стороне: «Партизаны наши в шубке захватили фашиста в юбке». Отец написал коротко: «Едем на фронт. Настя, береги детей!».
А уже в мае почтальон принес в дом страшную весть. «Ваш муж Крылов Семен Гаврилович в бою за Социалистическую Родину, верный военной присяге, проявив геройство и мужество, был ранен и умер от ран, и похоронен на кладбище в городе Калинин». То извещение за подписью военного врача первого ранга и сейчас хранится как память об отце, навсегда оставшемся 29-летним.
– Он толком и повоевать не успел, – говорит Алефтина Семеновна. – Состав, в котором отец ехал на фронт, попал под бомбежку. Раны оказались смертельными. Плакали мы тогда жутко. И соседи с нами голосили. Когда в чей-то дом приходила похоронка, жуткая весть сразу же расползалась по селу. Горе объединяло…
Незрелые семечки в ладошках
На фронте воевали и братья отца: Афанасий, Егор и Николай. Они тоже погибли. Не вернулся домой и двоюродный брат Али – Крылов Василий Яковлевич, ему было всего 18 лет от роду.
– Когда бабушка Маша получила последнюю похоронку, она, рыдая, рухнула на стол. Мы, внуки, ее уговаривали: «Бабушка, не плачь, не плачь!» Ну а как не плакать? Четверо сыновей и внук погибли от фашистской пули…
Мария Амплеевна Крылова дождалась с войны лишь двух сыновей – Якова и Ивана. Раненых, но живых. Из родных Алефтины Семеновны восемь человек не вернулись с фронта.
Когда Семена Гавриловича не стало, и немцы начали бомбить Грязи, сестра матери уговорила ее покинуть село Петровское, которое располагалось всего в десятке километров от города, и вернуться в Большую Алексеевку, чтоб «не растерять всех».
– Как Грязи бомбили, отчетливо помню, – рассказывает Алефтина Семеновна. – Мы залезали на сарай и смотрели, как горят постройки, как зарево покрывает городок…
А однажды немецкий «мессершмитт» чуть не погубил ее сестренку. Люба в тот день была в огороде. Голодно было, и малышка, наклонив «шляпку» подсолнуха, собирала в ладошку еще не поспевшие семечки. Вдруг послышался звук самолета-истребителя. Девочка спряталась за высокие стебли. Фашистский летчик не собирался жалеть ребенка, сверху он все отлично видел. Открыл пулеметную очередь. Но пуля пролетела мимо, прострочив как на швейной машинке солнечные шляпки.
– Самолеты нередко залетали в наше село, – повествует Алефтина Семеновна. – Спасались от смерти на огороде, прячась в борозды. Я так и не смогла забыть гул «мессершмитта». Когда слышу самолет, и сейчас сердце кровью наливается…
И голодали одинаково
В Алексеевке жизнь легче не стала. И голод, и холод, и бессонные ночи, и работа до кровяных мозолей – всё было. Анастасия Митрофановна трудилась в колхозе за «палочки», трудодни.
– Очень жестокий был колхозный бригадир. Ох, и поиздевался над людьми, – продолжает рассказ Алефтина Семеновна. – Он и сам в этом признавался после войны. Помню, сбросит с телеги ворох ржи и скажет: «Настька, чтоб к утру свясла были готовы». Свясла – это переплетенные стебли с колосьями, которыми потом вязали снопы. Мы с сестрой тоже научились плести, а было нам тогда лет по 7-8. Обрезали от корешков и кок-сагыз (растение, похожее на одуванчик), из которого изготовляли резину. Спать хотелось страшно, но сидим, доделываем…
И так было в каждой семье. Работали в основном женщины и дети. И голодали одинаково.
– Сахарная свекла, которую мама варила в большом чугуне, была для нас самой вкусной конфетой, – объясняет Алефтина Семеновна. – Сахара и соли почти не знали, хлеб тоже был большой редкостью. Когда овощи с огорода заканчивались, ходили в лес за чесноком, крапивой, лебедой. Бывало, крапивы за семь верст не сыщешь, всю порвали… Как-то младший брат очень сильно плакал – есть просил. И бабушка где-то раздобыла немного муки и картошку. Помню его счастливые глаза, когда он окунал горячую картофелину в муку, будто в соль…
И холодно было. Ни угля, ни дров. Чтобы хоть как-то затеплить дом, приносили с полей стебли подсолнечника, рвали полынок. Но и за этим «топливом» много было «охотников». Поэтому приходилось шагать километры, прежде чем наберется вязанка сухостоя.
– В нашем доме была одна-единственная железная кровать, – вспоминает Алефтина Семеновна. – Матрас был набит соломой, спали поперек, подставляя сбоку табуреты. Под кроватью из-за холода образовывался лед. Спали и на печи. Одежды почти не было…
В 1944 году Аля пошла в первый класс. Мама купила ей мужской пиджак, который она надевала на рваную фуфайку. До снега ходила в вязаных тапках и шерстяных носках. А к зиме дедушка зашил огромные, не по размеру, валенки, в них она и ходила. Но и этим обновкам девочка была несказанно рада, ведь многие дети ходили до заморозков босиком, и ноги у них были опухшие и в цыпках.
– Помню, учитель пришла в школу в новеньких шерстяных носочках и галошах, – улыбается Алефтина Семеновна. – Мы на нее наглядеться не могли…
Уроки дети военной поры делали при керосиновой «коптюшке», электричества и в помине не было. Тетрадей не хватало, писали на газетах, если удавалось найти.
– Учебник родной речи был один на 5-6 учеников. Чтобы выучить уроки, приходилось ходить от дома к дому по любой погоде, а жили друг от друга не близко. Но очень хорошая учитель у нас была. Анна Ионовна не давала нам унывать, песни с нами пела…
Тамбовские волки
…Выживали, как могли,
Без хлеба и без соли,
Но была надежда
О той счастливой доле:
Чтоб перестали голодать,
И была у всех одежда…
Эти строки написала Алефтина Семеновна.
Наконец-то, вот она, победа. Но еще не скоро наступит та «счастливая доля». Будет еще голодный 47-й год. Многие пухли и умирали от голода.
– Когда хлеб стал поспевать, люди ночью ходили в поле резать колоски, чтобы сварить из них кисель. Но не дай Бог, если попадешься, сажали в тюрьму, – рассказывает моя собеседница. – Но кисель тот был коварным. Объешься, умрешь. Мой одноклассник именно так и погиб…
А однажды волк загрыз колхозного жеребца, но мужики отбили добычу. Ошкурили, разделали и всем раздали по куску. И благодаря этой конине многие выжили. Тогда всему был «суровый вес и счет».
– Я как-то зашла к соседям, а у них на столе сваренная лошадиная голова, и они с жадностью ее едят. Мне жутко стало. Голод – это страшно, – с дрожью в голосе повествует Алефтина Семеновна.
Волков тогда была тьма-тьмущая. Они даже днем не боялись появляться, овец утаскивали. Однажды Аля с мамой пошли в поле за соломой. Домой возвращались под конвоем стаи волков. Однако Бог миловал…
По весне Анастасия Митрофановна понесла на базар обменять вещи мужа на продукты. Но по дороге ее избили мародеры и, угрожая обрезом, опустошили корзину.
– Дома с мамой случилась истерика. Бабушка молитвами и уговорами ее отхаживала, – вспоминает дочь. – И еще тогда был страшный бич – сыпной тиф. Мы все переболели. Но выжили.
Святой день
После 7 класса Аля поступила в школу фабрично-заводского обучения (ФЗО). Выучилась на аппаратчика и работала в Грязях на пищекомбинате. Но работа была сезонная, и она уехала в Липецк, на тракторный завод. В 1966-м вышла замуж за уроженца села Крутогорье Сергея Стефановича Милякова, сына погибшего фронтовика.
Молодая семья обосновалась сначала в селе Глотово Измалковского района. А через два года супруги переехали в Липецкий район, в Новую Деревню. Муж трудился инженером на птицефабрике «Красный колос», жена – тоже сначала на птицефабрике, затем в ДК и сельсовете. Вырастили двоих детей. Сын, Александр, работает сейчас главой администрации Новодеревенского сельского поселения. Дочь Татьяна – главным бухгалтером в одном из предприятий города Тулы.
– У меня четверо внуков и два правнука, – сообщает Алефтина Семеновна. – Жаль, что эту радость со мной уже не могут разделить муж, Сергей Стефанович, родные братья и сестра…
9 Мая для семьи Миляковых – праздник святой. В этот день они вспоминают родных и близких: и тех, кто воевал, и тех, кто ковал победу в тылу.
– К сожалению, мы пока не знаем, в какой могиле похоронен мой отец, – говорит Алефтина Семеновна. – Но есть надежда, что когда-нибудь наша семья получит из военных архивов четкий ответ на наши запросы…
Завершая беседу, дочь погибшего фронтовика и труженицы тыла обратилась к молодому поколению: «Учитесь хорошо, слушайтесь родителей и берегите нашу Родину!»