Данный текст является переводом статьи профессора психологии и специалиста по когнитивной нейробиологии Джонатана Коэна.
Новая область нейроэкономики изучает, как на самом деле процесс принятия экономических решений происходит внутри мозга.
Джонатан Коэн, содиректор Принстонского института нейробиологии в Принстонском университете, описывает идеи, которые появляются в результате совместной работы нейробиологов, психологов и экономистов.
Q: Что такое нейроэкономика?
Нейроэкономика пытается объединить дисциплины нейробиологии, психологии и экономики. Я считаю экономику и психологию в некотором смысле одной дисциплиной. Я знаю, что это резкое заявление, но они действительно братья и сестры, разлученные при рождении. Психология и экономика - взаимодополняющие дисциплины, во многих случаях изучающие одни и те же явления: принятие решений, ценностные суждения, эвристика. Одна сторона подходит к нему с феноменологической, экспериментальной точки зрения, а другая - с абстрактной теоретической точки зрения.
Психологи, за исключением некоторых случаев, в значительной степени были эмпириками. Человеческое поведение сложно. У нас может быть теория, но недостаточно данных для ее проверки. Любая теория предполагает множество предположений, но мы не знаем, какие из них верны. Итак, дисциплина, по крайней мере, на протяжении большей части своей жизни, в основном была сосредоточена на сборе данных, что откладывало развитие формальной теории. Экономисты поступили наоборот. Все дело в теории. Экспериментальный подход поведенческой экономики - относительно недавнее нововведение.
Я рассматриваю нейроэкономику не только как возможность подумать о нейронных механизмах, лежащих в основе принятия экономических решений, но и как возможность помочь дисциплинировать психологическую и нейробиологическую теорию с помощью математических инструментов.
Q: Что мозг говорит нам об экономике?
Почему мы не можем и дальше относиться к ней как к черному ящику? Если у вас есть устройство, которое доставит вас из точки A в точку B, и оно не работает, вам нужно знать, должно ли оно лететь или катиться, потому что это скажет вам, что нужно исправить: колесо или крыло.
Поведенческая экономика показала, что люди не всегда работают так, как предсказывает экономическая теория; то есть таким образом, чтобы оптимизировать полезность. В этом смысле можно подумать, что мы часто ломаемся. Понимание движущих нами механизмов может помочь нам понять, что на самом деле происходит.
Я вообще-то не думаю, что мы разваливаемся. Я думаю, что люди могут быть довольно оптимальными, когда все сказано и сделано. Проблема в том, что экономическая модель предполагает, что мы один человек и что мы эволюционировали, чтобы справляться с обстоятельствами, в которых мы находимся. Оба эти предположения неверны.
Эволюция решает проблемы, которые зависят от обстоятельств, в которых они возникают. Возьмем экономический пример, а это всего лишь гипотеза, мы, вероятно, эволюционировали, чтобы иметь очень высокие ставки дисконтирования. Когда мы были ящерицами, не было счетов в банках, холодильников и прав собственности. Не было возможности планировать будущее. Было именно то, что у вас было прямо сейчас, и вам лучше это потреблять, потому что, если генетика не наделила вас какой-то четко определенной рутиной, чтобы закапывать вещи и находить их позже, у вас не было общего решения, как защитить вещи в будущем. И поэтому мы разработали эти очень высокие ставки дисконтирования. Используйте это или потеряйте. В ходе эволюции люди в конечном итоге развили часть нашего мозга, префронтальную кору, которая решила эту проблему, по крайней мере, во многих контекстах. Он умеет думать и планировать будущее.
Я бы сказал, что это часть мозга, которая дала нам такие вещи, как банковские счета, холодильники и права собственности. Таким образом, он создал мир, в котором есть будущее, которым мы можем воспользоваться. Но эволюция консервативна, она придерживается решений, которые развивались в одних обстоятельствах, и могут задействовать их в других. Это может быть хорошо. Например, в некоторых обстоятельствах, например, когда вы оказались в эпицентре катастрофы, банки, холодильники и права собственности не имеют значения, в чем все еще служит эволюционно более старая часть вашего мозга.
Проблема в том, что мы не всегда уверены, для каких обстоятельств подходит более старая часть, а для каких - префронтальная кора. Итак, мы живем в забавном мире, в котором разные части нашего мозга приспособлены к различным типам обстоятельств, но у нас нет контрольной структуры, которая знает, какая из них будет наиболее подходящей в каждом конкретном случае; мы не оптимизированы таким образом. И тем не менее мы должны постоянно делать такой выбор.
Поскольку не существует простого, понятного и оптимального решения этой проблемы (а может и не быть), мы можем извлечь выгоду, взглянув на механизм и рассмотрев, что устройство предназначено для работы в различных контекстах, в которых оно было разработано. . А потом посмотрим, как механизмы взаимодействуют друг с другом. Вот что начинает объяснять идиосинкразии, которые мы наблюдаем в человеческом поведении - почему иногда люди стремятся тратить деньги, а иногда более предусмотрительны.
Q: Как вы думаете приведет ли это к альтернативе классической экономической теории?
Я думаю, что классическая экономическая теория, вероятно, в хорошем первом приближении описывает какую-то часть нашего мозга. В конце концов, это было изобретено какой-то частью нашего мозга. Бывают случаи, когда мы ведем себя грубо с этим. Когда мы думаем о наших глобальных целях и у нас есть роскошь размышлять об относительных достоинствах этого по сравнению с тем, и мы не испытываем давления со стороны наших непосредственных потребностей или эмоциональных реакций, мы склонны делать рациональный выбор.
И это не значит, что эти эмоциональные реакции не имеют собственных оптимальных функций - но они не так согласованы со стандартной экономической теорией.
Q: Являются ли рациональным и эмоциональным два основных элемента, на которые вы смотрите?
Я бы сказал «совещательный», а не «эмоциональный». И это может показаться тонким различием, но на самом деле оно фундаментально, потому что рациональное подразумевает оптимальность - рациональное - это «в меру моих возможностей в данный момент», верно? А эмоции могут быть рациональными.
Эмоции - это быстрые, немедленные реакции, возникшие в результате биологической или культурной эволюции. Они быстрые и эффективные, потому что они важны для выживания. Если вы видите змею, готовую атаковать, вы не хотите останавливаться, чтобы подумать, ну, это игрушечная змея или это ядовитая змея? Вы прыгаете - это правильно, - а потом думаете об этом. Эта эмоциональная реакция страха на змею рациональна в мире, где есть ядовитые змеи.
Обдумывание - это именно то, на что это похоже, осторожное обдумывание сложных отношений. Это требует времени. Поэтому я не хочу говорить «рациональное» против «эмоционального». Я хочу сказать «совещательный» против «эмоционального». Трудно найти правильный баланс, потому что у каждого есть свое место, и трудно предугадать, какой из них будет правильным. Это зависит от многих вещей. Так что в этом смысле стандартная экономическая модель может быть мифом или, по крайней мере, иметь отношение только к определенным типам нашего функционирования. Мы должны быть более точными и детальными в размышлениях о механизмах и факторах, которые нами движут.
Q: Какова общая картина будущего развития нейроэкономики?
Обратной стороной является чрезмерная распродажа того, что может произойти через пять лет. Мозг буквально обладает астрономической сложностью. И я не думаю, что кто-то будет оспаривать, что понимание того, как работает человеческий мозг, - самая сложная задача, с которой сталкиваются ученые. Это просто чрезвычайно сложное устройство. И это не будет быстро понято, поэтому любой, кто спрашивает нас, как разработать экономическую политику на основе какого-либо изображения МРТ, подобен тому, как кто-то спрашивает в 1910 году, как использовать химию, чтобы доставить нас на Луну, когда ракеты, способные на это, не работали его даже еще не изобрели. Так что это долгий путь.
Это не значит, что на пути не будет побочных продуктов. Могут возникнуть простые проблемы, которые окажутся решаемыми и быстро решенными. Я не могу предсказать, что это такое. Если бы я мог, я бы работал над ними. Я думаю, что до глубокого понимания, которое будет полезно для экономистов и по достоинству оценено ими, потребуются десятилетия. Но мы никогда этого не добьемся, если не начнем с чего-то.
Q: Что захватывающего в вашей работе?
Что меня волнует, так это то, что я могу почти в реальном времени наблюдать, что происходит в чьем-то мозгу, когда он выполняет какую-то умственную задачу. Это довольно интересно. Я вырос на «Звездном пути», когда было интересно представить такую возможность, но нельзя было воспринимать ее слишком серьезно. Когда-то я услышал фразу: «Поместите его в сканер и посмотрим, что он думает» - я не знаю, говорил ли это кто-то когда-либо, но идея о том, что вы можете исследовать активность мозга человека неинвазивно, была буквально научной фантастикой. Я имею в виду, не было надежды, что это произойдет в ближайшее время. А потом, 25 лет спустя, мы это делаем.
Даже без укола булавкой мы смотрим на то, что происходит в чьем-то мозгу, когда он думает о вещах. Может, я просто фанат, но меня это волнует.
И время от времени мы сталкиваемся с чем-то действительно замечательным. Эксперимент действительно работает. Он точно показывает, что происходит. Многие из этих идей довольно загадочны, потому что это сложная система, но они невероятно захватывающие.
Оригинальная статья: http://insights.som.yale.edu/insights/what-is-neuroeconomics
