Все началось с рассвета. Мутная белизна постепенно приобретала розовые оттенки. Тогда еще не существовало никаких границ, никаких рамок. Все резко проявилось, будто возвещая о неотвратимости своего существования. Можно было лишь ощущать теплоту, царящую в этом уютном мирке безмятежного бытия.
Постепенно стали появляться новые краски: красный, зеленый, голубой. Они смешивались и давали другие, самые необычные цвета. Но иногда вдруг становилось холодно и… громко. Голос слышался все четче и яснее. Голос там, тут, впереди и сзади. Что за голоса? Зачем они нужны? Почему все так ярко? Ничего не ясно, и хочется уйти отсюда поскорее! Но когда-нибудь… вернуться. Туда, где тепло и интересно.
Все существует, и одновременно – не существует ничего. Лучи солнца светят все ярче. Они осторожно окрашивают формы, придавая им блеск, а сами формы меняются в удивительном порядке. Возникают новые углы, грани, поверхности. Появляются удивительно мягкие вещи, а иногда – колючие; с ними лучше быть аккуратнее. Или еще более опасные штуки – горячие! От них реально стоит держаться подальше. Безумное сочетание форм, цветов, запахов! Все так переливается, выстраивает безумные конструкции в хаотичном ритме танца и с бешеной скоростью закручивается, приобретая все новые свойства, которые просто необходимо узнать и зафиксировать! Правда… никто никогда не задавался вопросом «зачем». Да и… кто-нибудь вообще что-то спрашивал? Кто еще может здесь быть..?
Все слилось воедино. Базовые компоненты написаны, и все, что происходит, это их комбинация в различных пропорциях. Постепенно все замедляется. Всплески цветов происходят реже, а формы остаются прежними… знакомыми. Их можно распознавать, сравнивать, изучать. Первозданная радость уступает место смирению и осознанию. Звуки гаснут… Слышится тихое пение птиц, шуршание листвы на ветру, копошение жучков в высокой траве. Иногда сзади доносится какое-то движение, словно что-то перемещается по комнате вопреки всем установленным законам мироздания. Грохот посуды и льющаяся из крана струя воды. Шаги… много шагов. Все эти звуки нечеткие; они будто составляют единую симфонию, композицию песни, но бессмысленны по отдельности. Вместе они образуют один-единственный эмбиент, играющий на фоне. Замечательное чувство…
Постепенно что-то начинает меняться. Становится неловко от этих ощущений, а звуки, все более примитивные, скорее завывающие, теряют свое многообразие. Все сжимается в элементарные формы и примитивы. Цвета блекнут, и после невероятного урагана хаоса возникает серость, затем – чернота. Она наступает под звонкий гул простейших ритмов, убивая в себе углы. Что это? Картина безумно страшная.
Все, что было, просто исчезает.
Тысячи маленьких глазков смотрят отовсюду, моргают и хихикают. Уродливые свиные рыльца вылезают из темноты и диктуют свои законы этой черной массе, которая сперва ощущалась пустой, но теперь материализовалась в густую смолу, затягивающую в себя все, что находится рядом. Гул, обратившийся в раскаты грома, заглушает собой крики из-под свиных пятаков. Это тупик. Отсюда не выбраться… Сверкает молния! Масса движется, буквально заполняя все пространство! Свиньи орут в такт, словно гигантский хор. Ветер неимоверной силы перемалывает все. Ничего не задерживается тут надолго. Углов больше нет. Есть только масса. Визги! Рокот! Все громче! Чернота!!!
Хочется спрятаться, чтобы никогда больше этого не видеть.
Все, что было – исчезло. Остался лишь холод и одиночество.
Гром постепенно стихает. Тише, тише… Антропоморфные свиньи, перестав глумиться, идут дальше. Чернота выблевывает, изрыгает из своего чрева другие массы поглощенного ею пространства. Можно выходить? Но… зачем? Есть ли в этом смысл, раз в этом мире от тебя ничего не зависит? Бред.
Иногда кажется, что черная жижа будет поглощать вечно; извергнет тебя, давая почувствовать свободу, вновь создаст разнообразие всего сущего, а затем все повторится. Даже если простота уйдет. Что дальше? Мы видели все, что можно увидеть. Нас не удивить.
Стало безумно скучно.
Но… ничто не вечно. Чернь уйдет, она не сможет все время поглощать наши чувства. Рано или поздно она насытится и умрет, дав жизнь новым оттенкам и формам.
Вселенные расширяются и сужаются, все зациклено.
Но никто об этом не знает.