Ещё несколько лет назад попасть в наркологическое отделение психушки было для меня обычным делом. Лежал там по два-три, а то и четыре раза в год. Это только в первый раз попасть в психушку кажется чем-то запредельным, ведь с самого детства впитываешь, что люди, туда угодившие, они вроде как уже и не люди. Психи одним словом.
Так вот это табу действует только до попадания в мрачные стены психбольницы. Не суть важно, что наркологическое отделение стоит отдельно и на учёт, как псих, ты не попадаешь. Сам факт - психушка! Ё-моё! Приплыли. Добухался. А уж если учесть, что попал туда в первый раз на скорой с начинающейся белочкой, то пресс на психику невероятно сильный.
С самых первых дней, наблюдая рвущихся на вязках ( привязанных к кроватям) "белочников" в крайнем состоянии, слушая надрывные крики и наблюдая привычно-равнодушных обитателей, впал в тяжелейшую депрессию. Всё новое, всё непонятное, всё страшное кругом. Так вот оно какое - дно, думал я. Таблетки, контроль их приёма, постоянные обыски на предмет сигарет и чая, ни одного знакомого лица кругом, бездумно глядящие в потолок соседи по палате, ждущие только обеда, ужина и новых таблеток.
Возможно у меня достаточно живой характер или просто сказалась многолетняя работа в чисто мужском коллективе, но как-то стал подмечать, что кроме ясно видимой жизни отделения, спокойно-таблеточной, есть ещё и, так сказать, неофициальная. Во первых, многие пациенты выглядят значительно более бодрыми и благополучными. Курят в туалете без наглости, но и не слишком прячась. Собираются в кружок чифирнуть время от времени. Во-вторых подметил, что эти люди, после приёма лекарств, выплёвывают таблетки и хуже им от этого не становится, скорее наоборот. Когда периодически требуется помощь медсёстрам или поварихе, сходить за продуктами или по другой надобности, естественно на это не способны те, кто лежит в нирване на кроватях. Естественно, в ближайший приём лекарств я уже загонял таблетку подальше под язык, чтобы не обнаружили при проверке. Прокатило. Только собрался выкинуть, подошёл довольно молодой парень со спичечным коробком в руке.
-Ты таблетку уже выкинул? - Спрашивает. А я-то думал было, что делаю всё незаметно.
-Нет ещё.
-Дай! - И держит открытый коробок, в котором уже покоятся несколько обслюнявленных колёс. Меня аж передёрнуло.
-Ну бери. - Вручил ему и свою. Парень с довольным видом потрусил дальше. Через какое-то время видел его лежащим на кровати в полном ауте в мире грёз.
Без таблеток организм очнулся и снова захотел жить. Как-то легко перезнакомился с разными людьми и дни потекли более насыщенно, без безысходной тоски, что бьёт одинокого человека, находящегося в таком месте. Пристрастился почифирить в хорошей компании, появилось курево и сладости, на которые в больнице тянет всех до единого, как детей в детсаду. Ходил выполнять поручения персонала, а когда не спится, дежурил по ночам у первой(смотровой) палаты, отправив зевающую медсестру спать. Так, день за днём, кто-то выписывается, кто-то прибывает и на момент моего "выхода на волю" записная книжка телефона пополнилась десятком номеров отличных ребят, с которыми "можно пойти в разведку".
Эти номера пригодились мне не раз, в последующие годы. Даже теперь, спустя несколько лет, прошедших с последнего моего заезда в больницу, иногда раздаётся звонок и слышится просьба привезти в отделение сигарет и чаю. Обычно везу, мне же возили. А уж сколько выпито с бывшими соседями по палате, не сосчитать. Последний стратегический резерв, имена в телефоне с припиской (буш) - сокращённое название клиники. Когда в запое наступал момент полного безденежья, когда больше негде взять в долг и можно сдохнуть от трясучки, приходил черёд этих номеров и один из них нес избавление. Если в этот момент абонент был в завязке - деньгами. Если пил - пили вместе. Когда наступал такой же период у кого-то из них, помогал и сам. Да и теперь случается встретиться.
Это, пожалуй, единственное, что дала мне наркология за более десятка курсов лечения - пополнила список "тревожных" номеров.