Я стоял на какой-то атрофированной кухне, такая, типа, с евроремонтом - кафель, резная мебель, приятный свет, что совсем не сочеталось с решётками, грязью, и осыпающимся бетоном, которыми я сюда шёл.
Нас, пришедших, было трое. Встречающих столько же. Они сидели внутри кухонного уголка вальяжные, сытые, наглые, одетые в человеческую одежду - хозяева положения. Мы стояли нежданными гостями, главными клоунами вечера и не понимали, что происходит.
Только сегодня я узнал, что полоски ткани пришитые к выданной мне государством через администрацию учреждения, где я, вероятно, могу просуществовать ближайшие пять лет, форме, называются пристрелочными полосами. И это делало меня грустным
По идее, полоски эти должны были быть сделаны из светоотражающего материала, но нет. Это были серые, кривопришитые куски ниже колен и в районе плечей.
Нужны они были, понятно из названия, чтоб стрелять по рукам и ногам, в случае необходимости.
Полосы эти ничего не отражали, и понятно было, что в случае чего тебя будут валить, как придётся.
Вальяжные дядечки-ребята пили чай и смотрели на нас, прибывших в отряд с издёвкой и некоторым озорством. Первым представился Сергей. Назвался Завхозом бани, вторым Рома, сказал, что он главный в прачечной. Предложили у них работать, обещали много послаблений, улыбались.
Ну вот в сталинских лагерях баня и прачечная были блатными местами, но я крепко знал, что в наши времена это места козлиные - места людей согласных работать на администрацию.
Первым из нас троих рот открыл крупный деревенский парень, вроде Виталик, который согласился идти в баню, если его не будут бить и разводить. Нашим встречающим только это было нужно. Провели показательную казнь с лёгкими моральными унижениями, и прочитали лекцию о том, как нельзя
Ну а потом нас просто передали менее блатным заключённым для распределения по спальным местам.
В этой блядской форме с пристрелочными полосами было тяжело хоть что-то сказать. Я сидел ушивал и подшивал её дня три в карантине, но это не увенчалось успехом, она выглядела как мусорный мешок с серыми полосками.
Это потом оказалось, что за пару блоков сигарет можно заказать себе на промке норм одёжку из того же материала, которая вполне себе проходила проверку.
Из карантина нас отправили по отрядам затемно, поэтому я особенно ничего не увидел. Но утром я слегка ошалел от пространства.
Видно было небо, видно было лес, футбольное поле перед ним. Видно было очень дохрена всего, гораздо больше чем из окна камеры упирающегося в забор
Был январь, но я как дурак ходил по улице часами. У меня случился некоторый сдвиг в голове. Я сел, когда на улице ещё был снег, и вот тут снова был снег, я представил себе, что минувшего года не было и так и ходил, без этого года.
Нас с Пэпсом привели из карантина в один домик, только он пошёл на верхний этаж, а я на нижний. 6 - ой отряд я, 7 - ой он. Вначале мы сильно друг дружке помогали, делились знаниями и контактами. Потом разошлись, просто, без каких-то ссор.
Завхоз бани оказался смотрящим за отрядом, подыгрывавший ему начальник прачечной - его сотоварищем. Было поздно и меня на ночь определили к "пиздюкам" - молодым ауевшим и мурчащим, наводившим всякую движуху и надеющимся на карьеру в воровском, чем чёрт не шутит, мире.
Смотрящие этими ребятами во всю пользовались и отправляли их на всякие сложные движухи, типа передать через столовую в изолятор для наказанных за борьбу с режимом сигареты и поесть. Так же они отвечали за снабжение лежащих в больнице и прочие важные вещи
Вот один пример, каждого человека освобождавшегося из изолятора, туда закрывали за неповиновение и прочие косяки на 10-15 суток, нужно было встречать столом, новой одеждой и всеми необходимыми бытовыми вещами.
Значимым арестантам на выход из ШИЗО нужно было намутить запреты - алкоголь или наркотики, они это заслужили, потому что страдали за нас. Пиздюки всеми этими вопросами и занимались. Были вхожи и могли привлечь смотрящих к решению вопросов и проблем. К ним я по началу и попал.
Немножко про структуру - двухэтажное здание на два отряда - в каждом отряде до 150 человек. В отряде три секции - типа, казармы с двухярусными шконками, и одна комната воспитательной работы размером с любую из секций. Комната отрядного, несколько комнат приёма пищи, сумочная.
В моё нахождение в ик, там был сильный перегруз, и жили везде почтм. В нашем отряде комнату воспитательной работы оккупировали киргизы и им сочувствовавшие, например.
В каждой секции чем дальше от двери, тем блатнее и важнее. Пиздюки сквотировались посредине секции номер три, на общих кроватях по какому-то лютому графику. Им постоянно нужно было что-то мутить - плести верёвки, выпаривать сахар из компота, ставить брагу, играть
Очень быстро я от них устал и попросил найти мне место, где можно спать всю ночь. Нашли, во второй секции на втором ярусе - второц ярус называется пальма - с наиболее средними сидельцами посредине помещения. А уже утром меня с этой пальмы на пол больно скинул опер.
Я не встал ко времени, был не в форме, это был режимный день - среда. Особенный день, в который весь лагерь нагибали раком. Приезжали ебанашки в масках обыскивали, чуть мудохали, держали на улице несколько часов.
Да, каждую ёбаную среду, без исключений. Иногда после них выступал прокурор по надзору хрен его знает за чем.
Особенно весело бывало, когда для обмена опытом в сфере опиздюливания приезжал фсиноомон из других регионов. Эти прямо от души махали.
А я до этого же улицы не видел давно. У меня к пятнице надулось два флюза, застудилось ухо и вообще, я весь был совсем больной. Потому что ходить с открытым ртом в январе часами - не очень идея.
А я ходил. Лечили меня аспирином. На два дня разрешили не выходить на проверки, два раза в день которые всем составом. Первый раз я не пошёл, сидел курил в отряде, меня немножко опиздюлили милиционеры искавшие в отрядах проспавших.
Нельзя ж курить в помещении.
К этому времени я уже обустроился на своей пальме, познакомился с соседями, позвонил домой, написал бабушке с дедушкой.
Днём делать было решительно нехуй. Были проверки в 8, вроде, и в 16, на которые ты должен был выйти по форме и обязательно.
В остальное время ходи в чём хочешь и делай, что хочешь. Периодически по отрядам ходили контролёры, и по графику, и без, и иногда прилетали обыскные бригады. Обо всём предупреждала специальная служба предупреждений
Ну и это была своего рода игра. Полицейские стремились прийти незаметно, чтоб половить людей с телефонами, плитками, картами, ножами. Зэки сопротивлялись. Если мусора что-то отшманывали, например телефон, это можно было сразу же выкупить, в среднем за 500-1000 рублей
Понятно, что лагерь был преимущественно чёрным. Были смотрящие на каждом отряде и за каждой движухой. Но всё это было немножко перекошено от того, что тут было подавляющее большинство первый раз сидящих, и две трети зэков были от московских судов и с московским деньгами
Это сильно влияло на возможности договариваться. Меня, например, больше полугода считали москвичом и заряжали бешеные ценники на всё, а когда подтвредилось, что я из области, всё сильно подешевело, а некоторые вещи вообще стали бесплатными
За своё досрочное освобождение я заплатил тысяч 40, друг мой москвич 200 с копейками по той же статье и с теми же исходными тем же людям. И так было во всём. Сытые для фсиновцев были времена. Сейчас не так.
Немножко о положении, цветах и понятиях.
Лагерь был чёрный, то есть отрядами руководили осуждённые, действовали понятия. Каждую пятницу проводились собрания, где все дружно пили чифир с конфетами и обсуждали насущные проблемы.
Проблем разных было много. Но в конечном итоге всё сводилось к собрать денег на ремонт секции, барака, неба, Храма Христа Спасителя или телевизор. От любого зэка требовалось добыть хотя бы 100 рублей на нужды отряда. Перевод, наличка, счёт телефона - куда угодно
Будь любезен. За незначительные косяки нужно было постараться больше, но по той же схеме.
За этим самым сбором средств в каждом отряде следили специально обученные людю. Отчитывались ежемесячно сдавали деньги смотрящему за отрядом.
Он какой-то процент оставлял на нужды вверенного ему сообщества, большую часть уносил на нужды лагеря.
90% зэков деньги находили. Те, кого никто с воли не поддерживал, находили возможность найти денег в лагере - за услуги или по дружбе.
За сдачей денег сильно следили, увещевали, требовали, целый отряд тех самых пиздюков и аппарат смотрящего.
Сигареты тоже были деньгами, у них была своя стоимость сравнимая со стоимостью в обычной жизни, и ими можно было рассчитаться за всё вообще. Правда, стоили они тогда сильно дешевле, прямо в несколько раз
От меня ждать было особенно нечего. Я целыми днями, между проверками, лежал себе на своей пальме и читал, благо книг в отрядах было много и хороших. Но меня довольно быстро присоединили к бригаде собирающих дань, чтоб я пользу приносил.
Но до этого ещё было обустройство и присматривание.
Я особенно ни с кем не общался. Только с соседями по проходняку, типа купе на четыре койкоместа, и с бандой Пэпса, который поразительно быстро оброс знакомствами. Он познакомил меня с учителем литературы и наркоманом по совместительству подмосковным Геннадием, очень крутой дядя
Мы с ним, с Геннадием, снабжали друг дружку книжками. Позже Маманя мне их присылала в огромных количествах, друзьям моим обретённым со временем тоже.
Однажды пришла мне вот такая посылка. Разбираю. Геннадий рядом. Достаю подряд: Рубина, Войнович, Аксёнов. Гена по очереди берёт книжки в руки, грустнеет, не выдерживает, говорит: - Хорошо, блядь, доставай Тору и хватит. Там по любому должна быть Тора.
Ещё Пэпс дружил с баптистом-наркоманом Юрой. Тоже хороший. В шахматы с ним играл я.
Вообще наркоманов и сочувствовавших в лагере было процентов 60, при этом все они были очень активными и постоянно изобретали велосипед, который привезёт им упороться.
Наблюдать за ними было страшно весело.
Но по началу я наблюдал очень внимательно только за своими словами, действиями и жопой по большей части.
///
В первые месяцы я неединожды выхватывал пиздюлей на вахте. Причин для этого было всего две: неправильная форма одежды на проверке, недопустимое поведение при походе в столовую.
Достаточно было перевязать уши ушанки, чтоб они хоть чуть прикрывали твои собственные уши, и в тебя тыкали пальцем сотрудники отдела безопасности, и предлагали после проверки остаться и проследовать на опиздюливание.
Заводили в помещение, говорили, что нарушать нельзя, били исключительно по яйцам. Следов нет, боль есть. Но это были преимущественно предупредительные меры. В отряде сколотилась мощная бригада молодых и дерзких.
Чтоб не поверили в себя, ловили и пиздили на каждом шагу. Я, на самом деле, не особенно разделял всю эту движуху, типа там подогреть людей в изоляторе, собрать на воровское, но делать мне было решительно нехуй, да и какая-никакая защита, если что.
Ну и опиздюливался со всеми.
Про столовую. Это было не просто место для поесть. Водили по два отряда, теоретически по 250 человек, по столько никогда не ходило. Помимо приёма пищи в столовой мутилось следующее: передавались передачи в изолятор, включая запреты, дневальные(шныри) брали еду для приблатнённых
Которые недостаточно независимы, чтоб вообще забыть про "хозяйские харчи", но в столовую с толпой, таки, ходить они не могут. Я довольно быстро их понял.
Ну и если ты, типа, здравый сиделец, ты должен прикрывать обе этих движухи от мусоров. Ну и паралельно успеть поесть.
С едой всё было в разы лучше чем в СИЗО. Моими любимками были гороховая каша с мясом хуй пойми кого и борщ с текстуратом, соевым мясом. Утром давали сладкий чай или компот, во всё остальное время сахар был запрещён, чтоб не мутили самогонку. Если б это останавливало хоть кого-то
Но всю приятность местной кухни перекрывали иные удовольствия. 20 столов по 4 места человек на 140-180, нехватка посуды, люди, в основном гости страны, набиравшие по 5-6 порций, жрущие как свиноты, очереди в обход очереди. Кароче, я вытерпел это месяца полтора.
Потом я перешёл на хлеб и чай, и в столовой после этого исторического решения был раз пять по совсем особенным случаям.
Ну, то есть реально легче было три раза в день поесть хлеба, чем строем хуярить в столовую, с возможностью в любой момент опиздюлиться или не выдержать и разъебать какой-нибудь стол с таджиками пьющими суп прямо из тарелок, без ложек, ну или просто послать кого-нибудь нахуй.
Намного проще и спокойнее. Без обязательной столовой я прямо намного лучше стал чувствовать себя психологически
Так вот и сидел без всяких там общений/развлечений, Пэпс и вся его компания, нацелились трудиться, найти места на производствах, у них получалось. Иногда участвовал в движухах пацанов-пиздюков, но не очень чтобы охотно. Читал, спал, пил чай с сахарозаменителем заедая хлебом.
Мест на промке было мало, и я решительно нихуяшечки полезного руками делать не умел. Так-что я мимо
А потом случился какой-то кипиш, и нужно было срочно заселить секцию со смотрягами и прочими блатными тихими и непахнущими неприятно зэками. Я попал под описание и нашёл очень хорошего друга, товарищей и интересные приключения и разговоры на весь оставшийся срок.
Не первый уже раз в жизни мне помогало то, что я слушал просто всю музыку, что мог послушать. Натурально с Винтом и компанией мы сошлись на почве музыки и всяких субкультур, ну и дальше пошло/поехало
А началось всё со свежего номера Rolling stone, кружки кофе и трубки со вкусным табаком...
Предыдущая часть