На охоту мы сегодня вылетели раньше, чем обычно. Лес был спокойным, деревья почти не колыхались под лёгким летним ветерком. В нескольких местах леса понемногу уже начали появляться первые отдыхающие – наши будущие жертвы. В нашей стае числилось около двух тысяч комаров, с другими же мы частенько воевали, деля между собой территории и жертв. Поэтому все здешние комариные стаи условно поделили лес на так называемые «точки». Если кто-то из соседней стаи нарушал договор, его приговаривали к изгнанию из стаи и, бывало, даже из нашего леса. Люди ведь сейчас не такие, какие были в первобытные времена: против нас у них имелись всяческие защитные средства – мази, спреи, специальные лампы, вонючие спирали; они жгли костры, дым которых никак не позволял нам приблизиться к человеку и выпить кровь.
Практически всегда нам приходилось идти на риск. Одного цветочного нектара нам не хватало для поддержания жизни и для создания семей. Остаться голодным – значило значительно ускорить свою кончину. И, к огромному нашему сожалению, в день погибало большое число комаров. Поэтому, следуя за инстинктом самосохранения, мы порой выделывали такие фокусы с людьми, что сами удивлялись и потом рассказывали друг другу каждый свою историю.
Скоро мы заметили в лесу на берегу озера группу молодых людей, вероятно, студентов. Мы насчитали человек десять, один из них обладал пышной фигурой и являлся самым лакомым куском. Приблизившись к ним, рассчитали стратегию, кто и откуда заходит, кто кого будет есть. Всё по обычной схеме.
Моя группа нацелилась на одного парня небольшого роста и хлюпенького телосложения с почти женской фигурой. Толстого мы решили поровну разделить между стаей. Затем от слова перешли к действию. Дружно пища комариную строевую песню, мы приступили к выполнению плана. Подступали аккуратно, старались садиться на людей как можно незаметнее, очень и очень осторожно. Как только приземлялись, сразу же прорезали в коже человека отверстие и вставляли хобот, начиная пить живительную кровь. Да, занятие это весьма опасное. Но кто не рискует, тот не есть. Когда пьёшь кровь, важно не проворонить момент, когда человек заметит тебя на себе и раздавит. Только алчность часто губит комаров: находясь в процессе питания, они, сильно увлёкшись и пьянея от крови, либо гибнут от удара руки человека, либо от перенасыщения.
Я направился сначала к хрупкому низкорослому парню с женской фигурой, как мы договорились. Опыт у меня достаточно большой, потому я, собственно, и живой до сих пор. Жизнь научила меня не поддаваться соблазну пить ещё и ещё, не замечая ничего вокруг. Нет, я всё всегда делал чётко по плану и вовремя мог остановиться. Подлетев к парню сначала снизу, внимательно осмотрел его одежду: спортивные серые штанцы, низкие чёрные кроссовки с такими же низкими тёмными носками, сверху футболка того же чёрного цвета, что и обувь. Я быстро всё рассчитал – прокусывать будет, в принципе, легко. Особых усилий прикладывать не придётся. Быстро приблизился к парню, усевшись ему на ногу у того места, где начиналась резинка носка. Без промедления я подготовил всё для укуса и мгновением позже ужин уже был во мне. Как только я остановился и вытащил хоботок, рука парня хлопнула по его ноге в месте укуса, откуда я только что ловко отлетел.
Так я досаждал парню ещё некоторое время, подлетал и снизу, и сверху, и с разных сторон. Пил понемногу, чтобы не переусердствовать и успеть как следует покусать жирненького. Вскоре закончил с моей жертвой и перешёл на толстого. К тому моменту я уже почти наелся, и он у меня шёл на десерт. Немного отпив у него крови, я вытащил хобот и отлетел в сторону.
Уже находясь в кустах, наблюдал за действиями остальных комаров. Многие испускали дух под ударами человеческих рук, другие были на грани обжорства и, как следствие, почти на краю гибели. Я расположился на листе подорожника и отдыхал, уже не первый раз раздумывая над тем, чтобы покончить с кровопийством. Да, это звучит очень странно, но мне вкус крови не нравился всё больше и больше. Не то чтобы я вдруг стал любить людей и проявлять человеколюбие. Вовсе нет. Для этого им ещё надо хорошенько постараться! Почему-то эта красная жидкость мне опротивела, и я всерьёз подумывал перестать употреблять её окончательно. Комар я одинокий, и одиночество своё ценю высоко. Да и семью заводить никогда не планировал.
Отдых в кустах закончился и нужно было лететь домой на болото, ложиться спать. Уже дома улёгся поудобнее и не сразу заснул, как-то тревожно было на душе. Предчувствие говорило мне, что перемены вот-вот произойдут.
* * *
На следующий день я проснулся рано – вечер ещё не наступил. Все выжившие комары после вчерашней вылазки спали как убитые. Хотя солнце довольно высоко находилось над горизонтом, я осторожно выбрался из травы и отправился полетать над обширной поляной, которая полностью поросла иван-чаем. Издалека она представляла собой изумительное зрелище и была сплошь фиолетовой. Помимо иван-чая здесь виднелись тысячелистники, пижмы, репейники, огромные стебли туй. Я присматривался к каждому растению и тщательно обнюхивал. Особенно меня поразили ароматы тысячелистника и пижмы. У себя на болоте мы питаемся гниющими водорослями и разными нектарами. Но я нектарам уделял всегда мало времени и, в основном, питался соком репейника, помимо крови. Абсолютное большинство комаров после каждой охоты на людей или животных, а иногда даже рыб, заводили семьи и откладывали огромное количество будущих детей в виде яиц. И внезапно я осознал всю печаль своей короткой жизни: я вдруг понял, что занимаюсь не тем, чего хочу на самом деле. С этого момента я твёрдо решил завязать с кровопийством. Даже рыбы и животные не прельщали меня.
После прогулки по поляне, напившись сока тысячелистника и пижмы, по достоинству оценив их превосходные вкусы, я полетел к болоту. Вечер уже вступил в свои права, и моя шайка готовилась к вылету на охоту. Я глядел на все их приготовления: на то, как они договариваются с друг с другом о чём-то; кто-то спорит и ругается по поводу вчерашнего – большинство не поделили толстого парня, все кусали его с дикой жадностью, граничащей уже с безумием. В итоге, этот несчастный пострадал больше всех, укусы остались по всему его телу. Особо алчные комары залезали под одежду, но не все потом нашли выход и остались погребены там же.
Я пока не решался сообщить сородичам о своём решении отказаться от употребления крови, о том, что больше не буду летать с ними на охоту. Молча залетел на болото в своё место и задумался: как воспримут это остальные комары? Ведь за всю историю известен лишь единственный случай отказа комаров от крови. Точнее будет сказать, не случай, а, скорее, даже легенда. Так вот, согласно этой легенде, очень и очень давно, ещё в первобытные времена, существовала целая община комаров-вегетарианцев. Комары тогда могли прожить немало, нередко среди них встречались долгожители. Вначале их было чрезвычайно много, но, так как они не пили кровь ни людей, ни животных, то община их быстро сокращалась и грозила в скором времени исчезнуть без следа. Семей-то они не могли создать без этой жидкости. Неизвестно, как долго ещё просуществовала эта община, об этом история умалчивает. Так вот однажды один комар всё же не выдержал и оторвался от коллектива. Долго скитался по лесам, питался кровью животных, а вскоре нашёл обитаемые места и начал кусать людей. Комар тот ужасно озверел и слыл жесточайшим охотником на человеческий род. Кровь животных его уже не удовлетворяла. Люди ужасно страдали от нападений его шайки. В то время не было никаких мазей и спреев против комаров, поэтому жертвы защищались как могли, используя подручные средства.
В конце концов, жестокий кровопийца наплодил великое множество комаров и через какое-то время насыщенная событиями жизнь его закончилась. Этого властного комара помнили ещё очень долго. Говорят, что среди нынешних комаров можно встретить его потомков. Но таких, как он, больше никто не видел. Этот изверг позволял пить, сколько угодно крови своим собратьям и не заботился о том, что кто-то погибнет от переедания или от рук людей, что и происходило после каждой охоты. Короче говоря, управлял он стаей жестоко и безрассудно.
Вспоминая легенду, я не заметил, как ко мне приблизился один из шайки. Я вздрогнул и оторвался от размышлений. Тот велел мне немедленно явиться на собрание. Мы вместе с ним вылетели на сбор. На собрании в самом разгаре велось обсуждение сегодняшних действий, выбирали подходящее место. Наконец, выбор был сделан в пользу берега озера немного дальше того, где мы охотились вчера. Заседание закончилось, все засуетились, приступили к приготовлениям и вскоре вылетели.
Через некоторое время мы прибыли на указанное место. Человек пятнадцать весело разговаривали, смеялись, пели песни под гитару у костра. Комары разделились и начали подлетать к людям со всех сторон, следуя заранее обговорённому плану. Я же незаметно скрылся и присел неподалёку в кустах, глядя на всю эту вакханалию. Глубокое отвращение и презрение к наблюдаемому охватили меня горячей волной, не давая оставаться на месте более ни секунды. Увидев очередного комара, павшего при попытке кусить, я не стерпел и улетел прочь.
По дороге думал о тысячелистнике, пижме, иван-чае и других растениях, которые мне хотелось обследовать и насладиться нектарами некоторых из них. Я вновь отправился на фиолетовую поляну и заприметил себе шикарный цветок тысячелистника. Его аромат сводил с ума, поражал своим видом моё воображение, которое кроме этого цветка уже ничего не позволяло видеть.
Насытившись вдоволь, я, конечно же, не заметил стремительного бега времени. Пора было возвращаться на болото, что я и сделал, нехотя покидая полюбившуюся поляну.
* * *
Так продолжалось уже несколько дней. Комары вокруг меня обзавелись громадными кучами яиц (будущих своих потомков), регулярно летали на вылазки, не страшась ни дождя, ни ветра. Правда, в непогоду, особенно если дул сильный ветер, неудачи зачастую преследовали комаров, и те оставались голодными. В такие дни они собирались у себя на болоте, распевали песни и ели остатки сгнивших водорослей. Мне не доставляло никакого удовольствия заниматься этим вместе с ними, и я ежедневно улетал на свою поляну, несмотря на ненастье. Всё больше я утверждался в том, что завязал с кровью и сделался вегетарианцем.
Время шло, а признаваться комарам-сообщникам в вегетарианстве я не собирался. Меня не пугала глупая легенда или мнение соседей комаров. Просто не хотел. Да и зачем им это знать? Не могут же они за это выгнать меня из леса! Из стаи ещё может быть, но не из леса, нет. Я спокойно посещал поляну и возвращался на родное болото.
Однажды в один из летних вечеров установилась спокойная, тёплая погода. Комары опять устроили там у себя заседание. Они обсуждали очередную вылазку. Явка была обязательна. Я же тогда отсутствовал и меня абсолютно не интересовали их планы. Как позже выяснилось, меня потеряли, обыскались и послали на розыски небольшую группу комаров. Обнаружили меня на моей поляне очень скоро и привели на собрание. Оказывается, один из комаров давно заметил во мне странности; заметил то, что я часто не вылетал на охоту, а больше времени провожу на фиолетовой поляне. Он стал следить за мной. И именно он сообщил в этот вечер всей стае, что я не с ними! Поэтому и нашли меня быстро. Проклятый стукач и язва на теле комариного общества!
Как только я явился на собрание, все уставились на меня. Тишина слишком громко отдавалась во всём моём теле. Комары, без всяких сомнений, уже были извещены о моих пристрастиях и о моём отрешении от коллектива (в плане питания), а также о том, что в охоте участие я не принимаю давным-давно.
Немного погодя, тишина наконец была нарушена. Главарь мягко, но властно потребовал объяснений. Это был мудрый комар, он являлся долгожителем, что в наше время было редкостью.
Я помолчал, что вовсе не говорило о моей трусости. Мне нужно было настроиться и подобрать нужные слова. Спустя некоторое время решительно заговорил. Я говорил чётко и уверенно, выделял каждое слово, ни тени страха не промелькнуло в моём голосе, интонации и жестах. Я, несомненно, нервничал, но ничем не выдавал своего беспокойства. Чувствовалось, как со всех сторон в меня впились осуждающие взгляды бывших соратников. Но я не боялся, не прогнулся под их испепеляющими взорами, не уронил ни капли своего достоинства и выпалил всё. Смелостью я и раньше отличался, а теперь она только увеличивалась и управляла мной, побуждая меня распаляться с новой силой. В тот момент я от беспокойства постепенно переходил к ярости, благодаря этой храбрости. Почему я должен отчитываться кому-то за то, как живу, с кем живу, чем питаюсь и тому подобное? Из страха потерять уважение стаи? Да плевать! Моя жизнь, что хочу, то и делаю и решительно никому ничего не должен.
После моей пылкой исповеди я замолчал, глядя прямо в упор на главного комара. Тот молчал и обдумывал мои слова, смотрел он куда-то сквозь меня. Наконец, он заговорил. Спросил, знаю ли я легенду; сказал о том, что нельзя быть таким жестоким, как тот комар из общины, который одичал до такой степени, что погубил своих же комаров-сообщников жаждой крови. Он вёл это всё к тому, что, когда я наиграюсь с одними только нектарами в своём рационе, не сдержусь в конечном счёте и озверею также, как герой этой легенды. А остальные последуют моему примеру, начнут погибать от жадности. Не зря же проводятся комариные собрания перед вылетом на охоту!
Конечно, мудрый комар был прав. Всё им сказанное могло случиться, ясное дело. В этот момент он испрашивал конечного заключения, уверен ли я в своём выборе. Говорил мне, что любое моё решение он одобрит и из леса не выгонит. Было заметно, что он очень беспокоился за меня, в его глазах читалась тревога.
Всё услышанное я бегло обдумал, никаких сомнений во мне не возникло. Поэтому ответ мой последовал незамедлительно и был высказан главарю. Главарь же снова немного подумал и вынес вердикт: из леса и стаи меня не выгонят, но на охоту отныне вместе со всеми летать мне запрещено.
Едва собрание завершилось, а мудрый комар ушёл в своё логово, остальные сородичи тесно облепили меня со всех сторон с расспросами, как я буду жить дальше, будем ли мы дружны и так далее и тому подобное. Я отвечал им, что всё останется, как прежде. Господи, я лишь всего-навсего не имею ни малейшего желания пить кровь! Всё! В этом заключалась вся моя «проблема». Комары были весьма удивлены, но белой вороны из меня не сделали, а даже больше зауважали что ли…
В конечном итоге, я уже не скрывался более, спокойно летал на мою поляну и был в восторге от цветочных нектаров. С комарами мы общались более дружно, собрания мне не возбранялось посещать, и иногда я на них присутствовал и, так сказать, был в курсе событий. Из всей этой истории я извлёк большой урок: не стоит ничего бояться и нужно обязательно идти по своей дороге; ни в коем случае не трястись от мыслей, кто и что о тебе подумает. Боязнь чужого мнения – это своего рода болезнь, которая тянет тебя назад и не даёт воплотить все твои мечты, пусть кому-то и кажущиеся смешными. Всё равно! Надо жить так, как ты хочешь и всё непременно будет хорошо.