По грунтовой, засыпанной щебнем дороге шла женщина и выкрикивала что-то, укоризненно жестикулируя руками. Я сразу узнала ее – тетя Женя, Евгения Павловна Ткалич. Ее на Николаевской улице знали все, она частенько вот так вот шла вдоль заборов, заросших крыжовником, кустистой розой и бузиной, и с азартом доказывала что-то невидимому собеседнику.
Я подъехала к ней на велосипеде и остановилась. В пакете, ударившись о руль, звякнула бутылка новосельтеркой.
- Теть Жень? Что с вами?
Она посмотрела на меня, гневно нахмурившись, и крикнула.
- Вот у тебя дочери! Ты счастливая! А у меня – сын!
И пошла вперед целеустремленной походкой, будто спешила по неотложным делам.
Сыну ее было уже сорок лет, и он пил, как пьют в провинции многие мужчины. Но у Толика была неоспоримая причина пить, он считал себя виновным в смерти отца. Эту историю тут все знали, сочувствовали, конечно, как могли. А некоторое осуждали.
Лет десять или пятнадцать тому назад муж тети Жени – Дмитрий Михайлович Ткалич, обычный, ничем не примечательный мужик, работящий и хозяйственный, загулял вдруг с молодухой Иркой, двадцати пятилетней продавщицей из салона связи. Что уж она в нем нашла? Разве что не пил, а девки в нашем городе хватаются за любого, им в двадцать пять кажется, что жизнь прошла и дольше ждать невозможно. А Дмитрий Михайлович был мужик тихий, добрый, себе на уме, не гулящий. А тут напала какая-то на него присуха, будто кто-то приворожил.
После нескольких месяцев тайных встреч, о которых все в городе знали, тут уж не скроешь ничего, Ирка стала его шантажировать, что если он не расстанется со своей старой женой, она сама ей все расскажет. Тетя Женя одна не знала, она вообще не интересовалась таким, некогда ей, у нее работа бухгалтерская на местном молокозаводе, грядки с морковкой и куры, которых два раза в день надо кормить. Сын Толик знал. Решил он поговорить с отцом жестко, мол, если обидишь мать, угондошу тебя и твою прищепку. Дмитрий Михайлович не ожидал такого от сына. И от Ирки не ожидал. Они с двух сторон так на него давили, что ходил он потерянный, а тетя Женя не замечала, что творится неладное с ее мужем.
Дмитрий Михайлович смог найти только один приемлемый для всех выход - взял ружье охотничье и в курятнике застрелился. Сын после этого запил. Ирка переехала в Москву. А тетя Женя со временем стала вот так ходить по улице и разговаривать с погибшим мужем:
- Что ж ты, дурень старый, бросил меня. Рассказал бы, я б тебя простила. Знаешь, как тяжело мне сейчас одной, в своем доме. Зачем мне это? Кому? Сын спивается. Ты помер. А я что?
Походит она так, походит, и успокаивается. Она теперь на пенсии, обхаживает свой огород, выращивает настурции – как-то это ей помогает. А вот кур больше не держит, тяжело ей теперь в курятник зайти.