"Это старые мудрые книги, в них есть душа. Я их очень любил. Ты сбереги их, родной мой, и придет время, когда они станут твоими друзьями", - в этих словах героя В.П. Крапивина заключена главная правда литературы.
Лучшие книги - это те, что остаются с нами всю жизнь, мы можем их не перечитывать, но вспоминаем их героев регулярно. Книги Владислава Крапивина относятся именно к такой категории. Без сомнения, это лучший детский писатель моего детства и детства моего сына. Я уверена, что и мои внуки когда-нибудь будут зачитываться Крапивиным, познавая мир. А миров, созданных его воображением, много, при этом очень разных: настоящих и выдуманных, связанных с Тюменью, Свердловском (писатель родом из тех мест) и Севастополем.
И объединяет их ГЕРОЙ (именно так) - мальчишки и девчонки, подростки, которые никогда не остаются в стороне от событий, что происходят в мире. Они борются со злом, несправедливостью, иногда в одиночку, не всегда побеждают, но всегда отстаивают свои взгляды и убеждения. Еще в 1961 году Владислав Крапивин создал детский отряд «Каравелла», который существует до сих пор. В Уставе есть слова, которые и отражают суть всего творчества писателя (а оно немалое - около 100 книг различных жанров):
«Я вступлю в бой с любой несправедливостью, подлостью и жестокостью, где бы их ни встретил. Я не стану ждать, когда на защиту правды встанет кто-то раньше меня».
Очень сложно сказать, какие из книг лучшие. "Колыбельная для брата"? Да! "Та сторона, где ветер"? Конечно. "Тополиная рубашка"? Естественно. "Мальчик со шпагой"? Безусловно. Проще сказать, какое произведение слабее, менее интересное. И ответ здесь тоже будет категоричным: такого просто нет!
Я расскажу о "своих" книгах, о тех, что мне дороги.
"Журавленок и молнии"
Главный герой - Юра Журавин, которого все зовут Журкой - вместе с родителями переезжает в другой город, в дом, где раньше жил дедушка "который тоже когда-то был журавленком". Дед очень любил внука, оставил ему свою большую библиотеку.
Новая школа, друзья, радостная встреча с любимой учительницей, которая тоже оказалась в этом городе, первая влюблённость. Тяжёлые отношения с отцом, просто потому, что они с ним совсем разные: отец - водитель, Журка, как сам о себе говорит, "мамин сын" (не маменькин!): много читает, ходит с мамой в музеи. Ему "все было интересно. Жить интересно. Хотя, казалось бы, жизнь его была самая-самая обыкновенная".
В школе решили сделать постановку "Золушки", и Журка играет принца, Иринка - Золушку. Жизнь обычного школьника, только Журка не похож на всех - у него очень тонкая душа, гипертрофированное (по-хорошему) чувство справедливости. А все зло в мире после гибели близкого друга ассоциируется с молниями, которым "все равно. Они бьют неожиданно, без разбора, бессмысленно. «Молнии — это не только если гроза, — подумал Журка. — Это вообще…» Это когда по гладкому асфальту мчится с веселыми добрыми людьми машина, и вдруг — в один миг — звон, грохот, дым и обломки".
Молнии не раз будут вмешиваться в Журкину жизнь, с молниями связан и открытый финал книги.
Вся жизнь такого хорошего мальчика Журки словно подчинена правилу:
"Если тяжело будет — выдержишь, если больно — вытерпишь, если страшно — преодолеешь. Самое трудное знаешь, что? Когда ты считаешь, что надо делать одно, а тебе говорят: делай другое. И говорят хором, говорят самые справедливые слова, и ты сам уже начинаешь думать: а ведь, наверно, они и в самом деле правы. Может случиться, что правы. Но если будет в тебе хоть капелька сомнения, если в самой-самой глубине души осталась крошка уверенности, что прав ты, а не они, делай по-своему. Не оправдывай себя чужими правильными словами".
"Синий город на Садовой"
Я очень люблю книги с интересными названиями. Здесь - такое, особенно когда понимаешь, что речь идет не о настоящем городе - о рисунке на красивой вазе.
"Ваза была высотой в полметра, крутобокая. Из фарфора или фаянса. На выпуклой поверхности художник изобразил синей краской городской пейзаж. Тесно стояли дома с острыми голландскими крышами, упирались в круглые облака башни и колокольни, раскидывал голубые струи фонтан с русалками, кудрявились деревья, и вилась между ними горбатая, выложенная булыжниками мостовая. А над крышами и в конце улицы поднимались мачты с подобранными парусами и длинными флагами".
Федя Кроев тоже необычный мальчик, он все время переживает за родителей, сестру, которая рано вышла замуж и рано овдовела (мужа в армии избили), теперь воспитывает собственного сына Степку. Вот за Степку больше всего и переживает Федя. Какой он, Федька? "Хороший парень, на таких надеждах в будущем", - так о нем скажет одноклассник-хулиган. Что такое зло для Федьки? "Дембили" - "те, у кого тусклый, оловянный взгляд, сытые рожи, речь с ленцой, жующие челюсти. Те, кто готов отдавить ноги и растолкать всех, чтобы пройти самим. Те, кто в кинозале громко разговаривают и гогочут, когда на экране у героев фильма слезы… Дембили — это была толпа".
На летних каникулах Федька с друзьями- Олей, Нилкой, Борисом - снимают фильм о городе. О том самом, синем, на Садовой. А город- то вовсе не простой.
У Крапивина никогда не бывает в книгах "детских " проблем или страхов. И зла надуманного тоже. Вот и в этой повести жестокость подростков подпитывается взрослыми, даже не попустительством с их стороны, а подстрекательством, вседозволенностью, когда и ответственности не несут.
"Директорша интерната, говорят, получила выговор. Но она была в городе на хорошем счету, и потому все выговором и кончилось… Да и кого мог занимать всерьез "мелкий случай", когда "несколько мальчиков побили двоих других"! На фоне многочисленных квартирных краж, убийств, угона машин, грабежей и прочих событий, от которых раскалялись и хрипели милицейские телефоны. А пацаны что? Живы и ладно".
И всегда на борьбу с несправедливостью выступают мальчишки, так и случилось и в этой книге.
"Давно закончилась осада" о ребятах XIX века. Севастополь через несколько лет после первой обороны.
"Город оказался не таким. Белый, издали казавшийся нетронутым войною, вблизи он был мертвый и почти пустой. Однако же не совсем мертвый, не совсем пустой! По склонам холмов лепились посреди развалин вновь отстроенные дома и хатки. Даже и на главных улицах глядишь — то вывеска гостиницы, то магазин или трактир. И в больших, разбитых бомбами домах нет-нет да и засветится вечером окошко. А на месте срезанных канонадою старых деревьев тут и там курчавился молодняк: вишни, персики, яблони, невысокие каштаны. Большие же, чудом уцелевшие от войны деревья зеленели особенно раскидисто и пышно. На склонах, по краям каменных трапов, торчали, как на карауле, маленькие, похожие на лихих, подтянутых кантонистов кипарисы".
Еще свежи в памяти героические события, еще воздух пропитан подвигом защитников. Передают из уст в уста истории, пытаются разобраться в причинах поражения, потому что никто не может с ним смириться. И виновато, конечно, высокое ГРАЖДАНСКОЕ начальство в Симферополе, которое не сумело (или не захотело согласовать действия).
А мальчишки - такие же, как сейчас, ничем не отличающиеся от современных. Если бы меня попросили о содержании этой книги сказать в одно предложении, я бы ответила так. Это история Тома Сойера и Бекки, услышанная Марком Твеном в Севастополе. И сам будущий писатель встречается на страницах романа.
Книгу "Трое с площади Карронад" сам Крапивин назвал среди тех, которые бы перечитал.
Это моя самая любимая история. Отчасти потому, что здесь есть гимн МОЕМУ ГОРОДУ, любовью к нему дышит каждое слово, каждая страница.
"Утренний Город лежал вокруг, как громадный праздник, как лучшая на свете морская сказка. Две узкие синие бухты врезались в улицы и обнимали центр Города.
Они, как две исполинские руки, хотели обнять и холм, на котором стоял Славка. И самого Славку.
Это сам Город протягивал к Славке руки, звал его.
Звали сверкающие от солнца белые дома, похожие на громадные теплоходы. Звали белые теплоходы у причалов, похожие, на многоэтажные дома. Звали замершие в бухтах грозно-синие крейсеры и эсминцы. Звала зелёная громада Кургана, жёлтый равелин у выхода из Большой бухты, путаница старых переулков…
Город принимал Славку!" (Спустя годы я и сама слышу этот зов, особенно в ночной тишине, когда изредка долетают звуки моря, того же самого, да другого, совсем другого!)
Мне кажется, это лучшее произведение о дружбе. Когда ради друга готов на все: угнать учебную яхту, чтобы напрямик через бухту догнать поезд, приковать к фонарному столбу и никуда не отпустить. Это книга о ДРУЖБЕ, о которой мечтает каждый, но не каждый УМЕЕТ так дружить. Слава Симибратов и Тим Сель умеют.
А еще эта книга- единственная, что воссоздат памятник всем мальчишкам. Тем из них, которые никогда не остаются в стороне от проблем. Герои повести рисуют макет такого памятника.
"Они бы стояли вдвоем и за руки держались. Будто собой стену защищают. А за стеной — весь Город… А они будто не из разных времен, а вместе. Потому что Город один и тот же. Ну, я не знаю, как объяснить.
— А чего объяснять, — сказал Славка.
Он их как наяву увидел. Только не из камня и не из металла, а живых. Один — широкоскулый, курносый, в широкой холщовой рубашке, старинной большой бескозырке. Другой — чуть повыше, темноволосый, строгий. Держит за ремешок снятую каску. На плече тельняшка разорвана — большая, не по росту тельняшка…
А потом — будто даже неожиданно для Славки — подошел третий. Чуть повыше Диньки, чуть пониже Тима. В голубой школьной рубашке, с помятым ранцем на одном плече. Тоненький и угрюмый. Исподлобья глянул на Славку. Встал чуть в стороне от тех двоих".
Город один, страна одна, проблемы общие, и добрые открытые мальчишеские сердца противостоят всем бедам.
Читайте книги Крапивина, заряжайтесь его эмоциями и учитесь "летать высоко и смело".