Не находя объяснения экстраординарным исполнительским способностям Никколо Паганини, современники подозревали его в сговоре с самим дьяволом.
В первой половине XIX века, когда на европейской сцене взошла звезда гениального итальянского скрипача, в обществе еще не были изжиты предрассудки, которые связывали любой яркий музыкальный талант с происками нечистой силы Так случилось с выдающимся скрипачом и композитором XVIII столетия Джузеппе Тартини, который обнародовал, что услышал свою сонату "Дьявольские трели" во сне в исполнении демона, и сразу же был обвинен в связи с нечистью.
Паганини не только провоцировал, но и не опровергал нелицеприятные слухи о своей персоне, считая, что они лишь украшают его яркий артистический имидж. Разнообразные легенды окружали многие моменты биографии гения. Одна из них гласила, что его матери во сне явился ангел, предрекший ее сыну судьбу гениального скрипача.
Другая фантазия, увековеченная в книге Стендаля "Жизнь Россини", была связана с тем, что Паганини совершенствовал свой талант, находясь в тюрьме, куда попал за убийство своей любовницы. Там он и заключил сделку с дьяволом, посулившим ему славу и богатство. Ореол таинственности окутывал даже скрипку, принадлежащую музыканту по всей Италии и даже по его родному городу Генуе проносились слухи, что Паганини убил свою жену, а позднее - любовницу, страстно обожавших его, и заключил их души в свою скрипку.
Всевозможные сплетни рождались из-за того, что Паганини поражал публику своим поистине нечеловеческим талантом. Скрипка будто бы стала продолжением его души и тела и была подвластна ему как никому другому. Сила воздействия искусства скрипача на слушателей была настолько велика, что заставляла рыдать. Дж. Россини, доводила женщин до обморока, а Ф. Лист, которого его игра вывела из длительной депрессии, впоследствии писал:
"Когда сорокалетний Паганини, талант которого в то время достиг вершин совершенства, выступал в концертах, публика испытывала потрясение, словно перед каким-то сверхъестественным явлением".
Исполнительская харизма Паганини органично дополнялась характерным внешним обликом, в котором, по словам некоторых его биографов, таилось нечто жуткое и демоническое: бледное, словно восковое лицо, глубоко посаженные глаза, худое угловатое тело и главное - тонкие длинные пальцы. Именно эти сверхгибкие пальцы умели извлечь из скрипки потрясающие виртуозные эффекты, которые приводили слушателей в неописуемый восторг. На своем инструменте Паганини мог подражать звучанию гитары, флейты, труб, голосам зверей и птиц. Излюбленным его трюком стало исполнение сложнейших вариаций на только лишь двух или даже одной струне скрипки, производившее впечатление, что где-то спрятана вторая скрипка, звучащая одновременно с первой. Одну из таких композиций скрипач записал. Это вариации на четвертой струне на тему молитвы из оперы Россини "Моисей".
ВОбыватели упорно искали причины феноменальной техники музыканта. После концерта в Вене, на котором Паганини исполнял вариации под названием "Ведьмы", один из слушателей уверял, что отчетливо видел, как рукой и смычком скрипача водил дьявол в красной одежде с рогами и хвостом. Находили и более реалистическое объяснение невероятной технике Паганини - якобы в молодости он подвергся операции, повышающей гибкость рук.
Новейшие исследования показали, что у Паганини не было никакой необходимости прибегать к хирургическому вмешательству, так как он страдал чрезвычайно редким наследственным заболеванием, связанным с поражением опорно-двигательного аппарата. Благодаря болезни Паганини стал обладателем длинных кистей рук с тонкими "паукообразными" пальцами, позволяющими играть на скрипке с невероятной гибкостью и подвижностью.
Но ни один недуг не помог бы Паганини стать великим, если бы не исключительный музыкальный талант и трудолюбие, проявившиеся уже в раннем детстве. Отец Паганини - неудачливый генуэзский торговец, подрабатывавший игрой на мандолине, обратил внимание на чрезвычайно тонкий слух сына, улавливавший любую фальшь, будь то плохо настроенный церковный колокол или неверное исполнение отца на мандолине.
Паганини-старший задался целью воспитать чудо-ребенка, вундеркинда, который мог бы стать настоящим спасением для его небогатой семьи. С 6 лет мальчик начал играть на скрипке под руководством отца.
Заставляли маленького гения неустанно упражняться или нет, точно неизвестно, но сам Паганини позднее признавался, что
"был в восторге от инструмента и занимался непрерывно, пытаясь найти какие-то совершенно новые, никому не ведомые позиции пальцев, чтобы извлечь звук, который поразил бы людей".
Видимо уже тогда мальчик полностью сформировался как музыкант, так как о занятиях со своим учителем, знаменитым скрипачом Джакомо Коста впоследствии вспоминал, что
"не особо стремился перенять у него технику владения смычком".
К 9 годам Паганини достиг такого уровня мастерства, что начал давать концерты в родной Генуе, а в 1797-1798 годах в сопровождении отца отправился в концертное турне по Северной Италии Выступлениям юноши неизменно сопутствовал успех.
В 1801 году после победы в конкурсе Паганини получил должность первого скрипача итальянской республики Лукка 19-летний музыкант смог наконец выйти из-под непрестанной отцовской опеки. Помимо вкуса славы, который он ощутил после удачных выступлений в Пизе, Милане и Ливорно, в его жизнь навсегда пришла непреодолимая тяга к женщинам и азартным карточным играм.
В этот период Паганини много времени уделял и сочинению музыки Тогда родились 24 каприса для скрипки соло. Во многих из них (№№ 1, 2, 5, 16) нашел отражение импровизаторский дар Паганини, изумлявший публику на его концертах. Пьесы такого плана привлекают свободой развития мысли, использованием всех красочных возможностей скрипки. Бесконечно кружащаяся мелодическая линия в предельно быстром темпе напоминает о своеобразном музыкальном жанре "Вечного движения" ("Perpetuum mobile"), к которому Паганини тоже обращался.
Другие каприсы представляют своеобразные жанровые сценки, связанные с картинами охоты или битвы (№№ 9, 14, 17). Паганини не остается чужд и проникновенной лирике, сменяющейся бурной импровизационностью (№№ 11, 15, 21), и изысканной танцевальности (№№ 13, 18).
Завершает цикл ля минорный каприс № 24, представляющий компактные вариации на тему, родственную излюбленному итальянскому танцу тарантелле. Среди огромного творческого наследия Паганини этот каприс обрел самую широкую популярность, и в будущем композиторы, отдававшие дань уважения великому виртуозу, нередко обращались к его теме (Вариации на тему Паганини И. Брамса, Рапсодия на тему Паганини С. Рахманинова).
Какими бы разнохарактерными не были 24 каприса Паганини, их объединяет множество общих качеств: динамизм, насыщенность развития, ошеломляющая виртуозность, острота тембровых, регистровых и образных контрастов. Эти уникальные пьесы возвестили не только реформу в скрипичном языке, но и наступление новой эпохи в развитии искусства - романтизма с его накалом страстей, интенсивностью переживаний, ощущением безграничной внутренней свободы Будучи одним из первых художников-романтиков, Паганини вывел скрипку из домашних салонов на сцены больших концертных залов и оперных театров, заставив ее звучать как целый оркестр.
В период создания своих первых шедевров Паганини был вдохновлен чувствами, вспыхнувшими между ним и сестрой Наполеона Элизой Бачокки, правившей в Лукке, где служил скрипач. Но по прошествии нескольких лет службы покровительство высокопоставленной особы стало тяготить Паганини. Намеренно поссорившись с Элизой, он вырвался на волю и целиком посвятил себя концертной деятельности. В Милане он вышел победителем из музыкального состязания со скрипачом Ш. Лафоном, что утвердило его славу. С триумфом прошли и его выступления в Генуе, а затем в Венеции. Журналисты присвоили ему звание гения "независимо от того, ангел он или демон". Тем временем жизнь скрипача омрачил длительный судебный процесс, связанный с его увлечением молодой девушкой Анджелиной, которую он тайно увез от отца.
Эмоциональные переживания, насыщенный гастрольный график на протяжении нескольких лет привели Паганини к тяжелым заболеваниям, заставившим его покинуть сцену на два с половиной года. Единственной отрадой для больного скрипача стали занятия с маленьким сыном генуэзского купца Камилло Сивори. Для своего ученика Паганини сочинил множество пьес, полезных, по его словам, "как с точки зрения овладения инструментом, так и для формирования души".
Жемчужина среди этих миниатюр - Cantabile ре мажор, отличающееся особой пластичностью, выразительностью мелодической линии Своим светлым настроением, гармоничностью эта пьеса перекликается с ранней сонатой для скрипки и гитары ля мажор, где лирическое раздумье в первой части оттеняется изящным полонезом во второй Соната является одним из многих сочинений Паганини с участием второго любимейшего его инструмента - гитары.
ДВо время болезни композитор обратился и к крупной форме, создав Второй концерт для скрипки с оркестром, включающий знаменитую "Кампанеллу". Это одно из самых светлых и ярких его сочинений.
По масштабу, красочности и многогранности образов он превосходит даже знаменитый 24 каприс. Особым обаянием обладает финал концерта, где скрипка подражает звучанию колокольчиков (отсюда и название "Кампанелла"). На эту замечательную тему Ф. Лист написал свой третий фортепианный этюд.
После долгого кризиса только в 1824 году Паганини объявил о концерте в Милане, рассеяв распространяющиеся слухи о своей смерти, а к 1828 году он настолько окреп, что отправился в концертную поездку, продолжавшуюся почти 7 лет. Для скрипача эти годы стали временем высшего творческого расцвета и признания у публики.
В Вене нельзя было найти музыканта, равного ему по популярности. В любой лавке можно было приобрести портреты и карикатуры, изображавшие Паганини, пирожные и леденцы в его честь, булочки в форме скрипки. Музыкант проявлял невероятную исполнительскую активность: в Германии, где его удостоили титула барона, за полгода он дал около сотни концертов в 30 городах.
Побывав за семь лет в Австрии, Чехии, Германии, Франции и Англии, Паганини вернулся в Италию в довольно тяжелом состоянии. В последние полгода жизни он ослаб до такой степени, что не мог держать смычок и лишь перебирал пальцами струны скрипки. По легенде, в момент смерти в Ницце в 1840 году, он обнимал свой любимый инструмент. Епископ города не дал разрешение на заупокойную мессу, а Римская курия запретила погребение Паганини в Италии, и только спустя много лет его прах перевезли в итальянский город Парма.
Таковы были последствия того, что Паганини совершил сделку вовсе не с дьяволом, а с самим собой, набросив на себя демоническую маску, позволившую ему достичь беспрецедентной славы и заработать колоссальное состояние.
Тем не менее, он был поистине великим музыкантом, творившим под девизом:
"Надо сильно чувствовать, чтобы чувствовали другие".
И по прошествии более полутора столетий со смерти скрипача справедливыми остаются слова Ф. Листа:
Второго Паганини не будет. Такое сочетание колоссального таланта и особых обстоятельств жизни, которые вознесли его на самую вершину славы, - единственный случай в истории искусства