Париж, романтика, вино, женщины, мода и все остальное... А как копнешь поглубже — так катакомбы, набитые черепами.
А не надо никуда копать, — скажет мне романтик. Закопано — не трогай. У каждого свои черепа в катакомбах. Посмотри лучше в небо Франции, на фоне шпиля Эйфелевой башни.
Шпиль, конечно, чудесный, вот только это те же кости, только из металла.
- Не знали что ли, что Эйфелева башня свалилась бы, возможно прямо на голову самому Эйфелю, если бы не бедренная кость человека, она же, если по-латыни, по-романтичному, os femoris? Ну вот теперь узнали.
И не надо смотреть на меня осуждающе. Я не пересмотрел слешеров и не переиграл за «Некрополис» в НоММ 3.
Этого никогда не скрывал и сам Густав Эйфель
Когда он в 1889 разрабатывал чертеж своей башни, перед ним стояла нетривиальная задача — сделать ее максимально устойчивой, но при этом, сохранив минимальное соотношение длины и ширины.
Почему-то ему хотелось, чтобы она была более длинной, чем широкой.
- Эйфель, как любой интеллигентный человек своего времени, любил читать. Особенно книги, касающиеся его профессии. Поэтому с выкладками коллеги, швейцарца Карла Кульмана, он был знаком.
Карл Кульманн (не надо путать, Кульманнов в истории много) был инженер, математик, теоретик и любитель нестандартного подхода к вещам. И он тоже, представьте себе, любил читать. Причем читал вообще, судя по всему, что попало.
Так и попала к нему книжка Хермана фон Мейера, который вообще-то занимался анатомией. И тоже был очень любопытным.
Однажды задавшись вопросом «а почему это бедренная кость выдерживает вес человеческого тела и не ломается?», он, судя по всему, отправился в ближайший морг, где начал исследовать бедренные кости человека.
Ого! Подумал фон Мейер, да у нее головка-то изогнутая! И в сустав она входит под углом!
Если подумать, это должно добавить соединению надежности. Но этого же недостаточно, видимо, подумал фон Мейер и взялся за лупу.
Так-так-так, а что это за сеточка из мини-косточек на поверхности? Зачем она тут? А!
Так это чтобы распределять нагрузку. А вот этого уже должно хватить для устойчивости конструкции. Вон оно как природа все логично придумала!
- Все это происходило за 40 лет до строительства Эйфелевой башни.
Херман фон Мейер выдвинул предположение о повышающих устойчивость изгибе и сетчатой структуре, а потом Карл Кульманн обосновал это математически. Эйфелю оставалось лишь применить это на практике.
Что лучше?
ориентироваться – ругать гадать – восхищаться
Голосуйте лайком