Я всегда думал, что расизм это когда вместо того, чтобы обращать внимание на действия и умения человека, ты обращаешь внимание на его расу.
Недавняя публикация New York Times решила развенчать этот миф и сказать, что расизм это когда ты НЕ обращаешь внимание на расу, а не руководствуешься действиями и умениями.
"Чтобы сделать оркестры разнообразнее, нам нужно прекратить слепые прослушивания"
В конце шестидесятых годов прошлого века два темнокожих американца обратились с жалобой на то, что филармония отказала им по причине цвета их кожи. И оказалось, что вообще вся система подбора музыкантов была довольно дискриминационной, в следствии чего с семидесятых годов начались слепые прослушивания - когда музыкант и наниматель отделены перегородкой, чтобы оценивались исключительно музыкальные умения.
И в качестве полезного эффекта говорится о том, что благодаря ширме процент женщин в оркестрах вырос с 6% в семидесятых до 30-50% в настоящее время.
Какой можно сделать из этого рациональный вывод? Ширма помогает преодолевать дискриминацию? Конечно нет, это было бы слишком просто.
Неожиданно оказалось, что не смотря на то, что женщин стало значительно больше - темнокожих в оркестрах заметно больше не стало.
В статье это аргументируется тем, что у темнокожих просто не было возможности музыкально развиваться столетиями, причем как непосредственно в плане техники музицирования, так и атлетически (видимо намек идет на генетический отбор более сильных, нежели ловких), в то время как белокожие совершенствовались все это время и текущие критерии оценки слишком высоки.
Хорошо, это звучит достаточно правдоподобно - по мере развития отрасли, требования в ней так же растут, но постойте, ведь в самом начале статьи положительным эффектом названо проникновение женщин в индустрию. У них вроде тоже не было особой возможности в совершенствовании своего мастерства - если говорить конкретно об американском обществе, то разница между признанием женщины и чернокожих полноправными членами общества всего около пятидесяти лет - полтора поколения, причем разумеется чем ближе к современности, тем больше инструментов для этого самого совершенствования и проще нагонять отставание.
Ну и теперь уже выводом становится необходимость отмены слепых прослушиваний, чтобы специально набирать именно темнокожих, потому что у них было меньше возможностей, игнорируя то, что они просто хуже играют.
Ради борьбы с расизмом предлагается перестать игнорировать цвет кожи, браво. То есть вся та толерантность, которой нас учили многие десятки лет оказалась ложной - ведь она игнорирует внешние признаки, а статистика говорит, что без внешних признаков получается как то не очень равное распределение, что конечно плохо (по мнению автора статьи).
И в качестве апелляции к авторитету приводятся слова чернокожего кларнетиста, который говорит "репрезентация значит больше, чем вы думаете". Ну конечно, ведь люди приходят в филармонию не для того, что послушать музыку, а для того, чтобы посмотреть на цвет кожи исполнителей. Как и исполнители попадают в филармонию не для того, чтобы играть на высшем уровне, а для того, чтобы сосед был другого оттенка.
Причем, ирония этих претензий заключается в том, что они появляются только если недостаточно репрезентовано именно чернокожее население, но никак не в обратном случае.
Вот например результаты бега на 100 метров на Олимпиаде-2016 среди мужчин - все десять финалистов чернокожие. А давайте и тут уравняем стартовые возможности и обязуем олимпийский комитет брать в финал 50% белых людей? А еще лучше, всем чернокожим будем в кроссовки класть дополнительную килограммовую пластинку, чтобы уравнять возможности. Нет? Не хочется?
Спорт это другое? Но при отборе в филармонию руководствуются ровно теми же принципами, что и при отборе финалистов-бегунов - они лучше играют, и "лучшая" игра выбирается сейчас вслепую, игнорируя любые внешние признаки.
Почему нельзя просто остановится и признать, что от расы действительно зависят некоторые признаки - скорость бега или музыкальные способности? К чему эта борьба с расизмом, определение которого вертят на противоположное спустя пятьдесят лет?