Листая каждый день инстаграм-аккаунты галерей, проходя по многочисленным открытиям выставок, невозможно не обратить внимание на то, как по-разному они выстаивают свои стратегии и как развиваются. Мы решили обсудить, что происходит с галереями сейчас, и попробовали представить, что с ними будет в будущем.
Варвара Муратова: Частная коммерческая галерея в России – явление не то, чтобы очень привычное. В разговоре с людьми, которые никак не пересекаются с искусством, когда я говорю, что работаю в галерее, приходится каждый раз уточнять «не Третьяковской». По большей части, малоизвестность галерейного дела связана еще и с тем, что арт-рынок в России только начал формироваться. Ведь первые коммерческие галереи в Москве появились в 1990-е годы, а в Санкт-Петербурге и того позже – в начале 2000. Это особенно бросилось недавно мне в глаза, когда я читала описание галереи Marina Gisich (Санкт-Петербург) и увидела формулировку «основана в 2000 году и является одной из старейших галерей города». А для любого процесса, 20-30 лет в исторической перспективе – это очень мало.
Елена Шевченко: При этом отечественные галереи активно следят за западным опытом и перенимают его, стараясь идти в ногу со временем, что в целом неплохо получается. Главная сложность – отсутствие активного покупательского спроса. При том, что в стране есть огромное количество богатых и сверхбогатых людей, они не заинтересованы в покупке искусства, тем более современного. Насколько мне известно, всех коллекционеров можно сосчитать буквально по пальцам обеих рук. При этом мне кажется, что ответственность за отсутствие активного спроса лежит в первую очередь на самих галеристах и арт-дилерах. Привлекать и заинтересовывать клиента – прямая обязанность продавца. У нас же в массовом сознании, мне кажется, есть доставшаяся от советов скрепа по поводу торговцев и богемы. А галерист и арт-дилер – это квинтэссенция двух этих зол. Хотя, если отбросить предрассудки, то что плохого, неужели Воллар, дававший хлеб и выведший в свет большую часть великих художников рубежа 19-20 века, демон? Совсем наоборот, низкий ему поклон за его прозорливость и веру в творцов.
ВМ: Насчет коллекционеров и пальцев обеих рук, это конечно сильно сказано, хотя и близко к истине. Здесь важно не то, как активно галереи и арт-дилеры занимаются саморекламой, а скорее какой охват людей происходит. То есть, в отличие, например, от крупных сетевых магазинов или других “продавцов” в классическом смысле этого слова, галереи действуют более точечно, обращаясь к заинтересованным кругам. Но, в любом случае, сейчас мы наблюдаем начало галерейной жизни в России. Тот путь, который торговцы картинами в Европе и Америке проделали с 18-19 веков, мы только начинаем. Хотя у нас все происходит быстрее, поскольку перед глазами есть те самые примеры уже развитых арт-рынков. Но опять же, арт-рынок очень многогранен, есть не только первичный рынок, но и вторичный, например. У всех участников этих процессов много перспектив для развития.
ЕШ: Безусловно, возможно из-за широты перспектив и создаётся впечатление некоторой бедности процесса? Ведь есть огромное количество незанятых ниш и направлений, работа над которыми только начинается, а конкуренция зачастую отсутствует. Например, работа с видео-артом во всем мире ещё на зачаточном уровне. Или вот, допустим, галерей, специализирующихся на феминистском искусстве или сайнс-арте, тоже нет. Это характерная черта российской среды или общее место, и торговать чем-то одним не выгодно?
ВМ: Галерея, как и любое частное предприятие, должна конечно окупаться – поэтому и работы в них появляются такие, на которые есть спрос. Да и это довольно тоскливый формат, как ни крути, когда в галерее представлен только один медиум. Все галереи так или иначе работают и с живописью, и с видео, и со скульптурой. Среди них появляется и феминистское искусство, и сайнс-арт.
Я бы разделила российские галереи на три больших типа, если отталкиваться от «главной галереи всея Руси», Третьяковской: 1. Те, которые подражают ей; 2. Те, которые стремятся подражать Третьяковке, но получается ЦДХ; 3. Те, кто пытается уйти к западной модели и не смотреть на Третьяковку по возможности совсем.
ЕШ: Мне кажется, что Третьяковская галерея – не самый удачный пример для подражания, поскольку она никогда не была коммерческой галереей. Собрание Третьякова носило характер личной коллекции мецената. А общедоступным стало исключительно благодаря альтруистическому порыву своего создателя. Поэтому не совсем понимаю, что ты имеешь в виду под подражанием Третьяковке.
ВМ: Я хочу сказать о подражании музейному подходу. Не обязательно именно Третьяковке, она здесь дана как наглядный пример для сравнения. Разделение основывается на том, как себя позиционирует галерея, и как она работает. Коммерческая галерея - это нечто среднее между музеем и шоу-румом. То есть это, с одной стороны, тщательный отбор художников, работ, каталогизация, архивы, выставки и так далее. Но с другой стороны, в отличие от музея, в галерее можно купить понравившееся произведение искусства.
Первый тип, “подражающий Третьяковке”, представляет очень классных художников, которые скорее всего уже вошли в собрание хотя бы одного крупного музея или готовятся к этому. В таких галереях очень продумано все, что сопровождает работу, почти у каждой есть свой сопроводительный текст на два листа и четкое обоснование для помещения на страницу в истории искусств. Даже если всего этого еще нет, то галерея сделает так, что все это будет. Среди них можно назвать pop/off/art, XL, галерею “Триумф”.
Второй тип, который стремится к первому и к Третьяковке, как к идеалу, но “не поспевает” за ними и получается формат ЦДХ, когда собираются либо самодеятельные, либо наоборот слишком “вышколенные” художники и приносят/делают нечто настолько концептуальное, что сразу становится непонятным или попросту неэстетичным. Этот тип галерей самый текучий, потому что как правило такие предприятия недолговечны. Но тем не менее, у него тоже есть своя определенная ниша.
И третий тип – это галереи, которые стремятся, насколько это возможно, уйти от “музейной” схемы развития и приблизиться к международному опыту. В таких галереях тоже присутствуют классные художники музейного уровня, подробные тексты и архивы, но они делаются для продаж и практически не имеют под собой цели увековечения или систематизации в глобальном смысле этого слова. Этот тип галерей "делает ставку" на международные ярмарки и события, также как и их художники известны по всему миру. Примеры таких галерей - Osnova, Fragment.
ЕШ: Согласна с твоим разделением, пожалуй так оно и есть. Но давай поговорим о будущем. Что ждёт галереи? Тот тип западной коммерческой галереи, на который ориентируются у нас, кажется заметно сдает позиции, всё больше ориентируясь на запрос широких масс, нежели на узкую прослойку избранных. А что касается галерей с музейной ориентацией, мне кажется, они более соответствуют нынешним трендам, при условии, если смогут сбавить градус претензии на институциональность.
ВМ: Отчасти да, отчасти нет. Наоборот, мне кажется, чем дальше будет развиваться арт-рынок, тем ближе друг к другу будут становиться эти два типа галерей. Они и сейчас постепенно сближаются. А со временем и вовсе сольются. То есть будет одновременно очень серьезный музейный подход, активные продажи вплоть до привычных западных практик, например, когда есть очередь коллекционеров, которые хотят приобрести работу художника. И в то же время – постоянное активное присутствие на международной арт-сцене.
Хотя, конечно, сейчас сложно сказать, что будет через 50-100 лет. Все это – общие размышления, вполне возможно, что все так и останется, как есть, но усовершенствуется галерейный быт. Например, появится возможность диджитал-материализации работ художников в интерьерах перед покупкой, или возможность встраивать чипы, которые позволят сохранить на долгие годы вместе с картиной информацию о том, кто ее автор и подробном постоянно обновляющемся провенансе. Как говорится, поживем – увидим.
Текст: Елена Шевченко, Варвара Муратова
telegram @moskvagalereinaya
instagram @mgdaily__