Начало истории читайте здесь.
Он кувыркался по ступеням узкой винтовой лестницы, пытаясь схватиться руками, а потом просто закрывая голову от ударов о гладкие, будто отполированные камни и острые углы стен. Внутри него всё перевернулось, Фернан уже не понимал где верх, где низ, он всё катился, словно проваливаясь в тартарары и на каждом витке набирая скорость.
Мелькнула мысль, что всё… Кто его здесь станет искать… Потом мысли остановились, а он продолжал своё нелепое движение. Приложившись челюстью о какой-то выступ в стене, Фернан охнул, и сознание его покинуло…
...Он лежал на спине, и малейшая попытка пошевелиться отдавалась болью – ныло всё – тело, руки, ноги. Но больше всего гудела голова, в ней словно перекатывался тягучий шар, подобный сразу двум светилам: он то ослеплял своей огненной стороной, то погружал во тьму.
Молодой человек пребывал где-то между сном и явью, даже не пытаясь понять, где находится. Он слабо подвигал пальцами правой руки – получилось. И почувствовал приятно холодящую поверхность гладкой материи. Открыть глаза пока не получалось – веки были словно налиты свинцом, да и любое движение глазными яблоками отзывалось ударом молота в голове.
Сколько это продолжалось, сказать было трудно. Впрочем, и говорить тоже. Да и с кем говорить… Наконец, появилась первая мысль – где он? Он лежал определённо на чём-то удобном. Чуть приподняв веки, сквозь ресницы видел чьё-то перемещение перед собой, мягкий шелест шёлка…
Чьи-то руки промокали его воспалённый лоб, очень бережно касались ран на теле, делая какие-то примочки или что-то в этом роде, подносили живительную влагу с приятным травяным вкусом к его губам, и он пытался сделать пару глотков. Но толком ни открыть глаз, ни хотя бы немного приподняться со своего ложа пока не мог.
Определённо за ним кто-то ухаживал. Но кто? И откуда у него раны? Почему всё тело ломит? Мысли додумать он не успел, в голове зашумело, шар покатился, перед зрачками стали расплываться круги. Кровать закачалась, и вот это уже была не кровать, а колыбель, устланная белым кружевом. Чьё-то лицо склонилось над ним, нежный голос напевал тихую мелодию, но Фернан, не успев рассмотреть его обладательницу, погрузился в сон…
В королевских покоях
Под бархатным балдахином, украшенным изображениями райских птиц, на ложе сидели двое. Король и королева. Интерьер поражал воображение. Потолок был расписан жанровыми сценами – тут были пастушки и пастухи в ярких одеждах на фоне живописнейших пейзажей, горная речка и водопад, падающий с высокой скалы, а в центре – пухлощёкие ангелочки с молитвенно сложенными ладошками в окружении пышных облаков, словно взирающие сверху на творения Создателя.
Пол устилал огромных размеров персидский ковёр, вытканный, видимо, вручную, с замысловатыми цветочными узорами, растительным орнаментом и шитыми золотом вензелями. У дальней стены виднелся камин, на котором стояло несколько греческих ваз и часы, обрамлённые самоцветами.
Королева только что покормила малышку – новорожденную дочь, нынче только появившуюся на свет. Мать была счастлива и с любовью смотрела на крохотное создание на своих руках в кружевном одеяльце. Король, напротив, был сумрачен, словно тень грозовой тучи пролегла на его челе. Молодая мать была вся сосредоточена на младенце и поначалу не замечала того, что происходило с её супругом.
Наконец, тот заговорил:
– Послушай меня, моя любовь! Ты и наша дочь – всё, что есть у меня, но я государственный человек и, прежде всего, должен заботиться о благе нашего королевства. По обычаю нашего рода я не могу передать наследство дочери.
– Но, возможно, у нас ещё родится сын! – воскликнула королева.
– Мы уже не так молоды, – отвечал король. – А до рождения дочки у нас уже было две неудачных попытки обрести наследников. И потом… я слышал, что сказал лекарь.
Королева потупилась, теснее прижав малышку к себе, и с тревогой взглянула на своего сиятельного супруга:
– Но что ты хочешь предпринять?
Король ответил не сразу, на его лбу пролегла глубокая складка. Видно было, что он очень взволнован.
– Завтра я объявлю подданным, что у меня родился сын!
– Что? – не поверила своим ушам молодая мать. – Как это возможно?
– Другого выхода нет, – опустившись перед ней на одно колено и сжимая её запястья в своих ладонях, говорил супруг. – Иначе всё это – замок, имущество, земли – придётся отдать наследнику ближайшего родственника. Я не хочу обрекать свою дочь на нищенское существование. Чтобы родня потешалась над ней, заставляя жить по своей указке? Слишком хорошо я знаю своего братца, а у него сын…
– Каким образом мы сможем выдавать девочку за мальчика? – королева в ужасе смотрела на короля, не понимая, что он говорит.
– Не тревожься, а просто доверься мне и делай, как я скажу, – отвечал тот, поцеловав руку супруги и маленькую ручку младенца…
...Фернан слабо пошевелился, пробуждаясь. Губы его пересохли, шея затекла, хотелось сесть, но пока не получалось. Зато он смог, наконец, открыть глаза. Ему почудилось, что он в каком-то музее. Прямо напротив него была стена, обтянутая материей и увешанная полотнами в массивных рамах. Слева были двери тёмного дерева с позолоченным орнаментом и массивными ручками. Сам он возлежал на широкой кровати, укрытый невесомым одеялом, а голова покоилась на шёлковых подушках, невероятно мягких и удобных.
Справа был небольшой круглый столик, на котором стоял глиняный кувшин, чаша и на подлокотнике кресла лежало, судя по всему, полотенце. Фернан очень хотел пить, но дотянуться до столика не представлялось возможным. В комнате больше никого не было, он пребывал здесь совершенно один.
Вдруг двери распахнулись, и вошла сеньорита в длинном строгом платье, на голове её был чепец. Она подошла к столику, ткань пышной юбки мягко струилась по ковру. Фернан ничего не понимал. Что может означать весь этот маскарад…
Девушка не смотрела в сторону молодого человека. Опустила кусок ткани в чашу, отжала несколько раз и, наконец, повернула голову. Сеньорита вздрогнула, увидев, что глаза его открыты. Фернан отметил её красоту и какой-то… взрослый взгляд, тень заботы или переживания на таком юном и миловидном лице.
Девушка, однако, молча подошла к ложу и приложила влажную тряпицу к его губам, лбу и рукам. В гортани была нестерпимая засуха, но он всё-таки смог выдавить несколько слов:
– Кто Вы и где я?
Однако ответа не последовало. Незнакомка напоила его душистым настоем, слегка горьковатым на вкус, поддерживая под голову и аккуратно вытирая стекавшую по подбородку влагу, и в полнейшем молчании удалилась. Фернан откинулся на подушках, уставившись в потолок и вдруг припомнил сон, что только недавно увидел – обстановка была похожа.
Что всё это значит, он не сумел осмыслить – обивка стены напротив затрепетала, и ткань поехала в разные стороны. Покрывало с кровати приподнялось и стало закручиваться, словно кто-то невидимый наматывал его на руку, а потом дёрнул со всей силы, прямо вместе с человеком. И он полетел к стене, покрывало перепутались с обивкой, увлекая Фернана в развершийся провал…
"Да здравствует наследник короля!"
В замке, близлежайших селениях и городках было объявлено, что у королевской четы родился долгожданный наследник. В королевской резиденции шли приготовления к торжеству. Над башенками развевались полотнища флагов, трубили трубы, объявляя о празднике и созывая гостей. Ворота замка стояли открытыми настежь, в них въезжало множество подвод с провизией и дарами для сиятельного младенца и его родителей. А на утро прикатили кареты с именитыми гостями.
На грандиозное пиршество съехалась знать из других земель. Столы в огромном зале с люстрами, свешивающимися с потолка и сверкающими тысячами свечей, ломились от яств. Изобилие мясных блюд, налитые соком спелые фрукты, заморские лакомства – всё поражало воображение гостей. Поднимались кубки с вином за здоровье наследника, а шуты и музыканты веселили пирующих.
Во всей округе празднества продолжались три дня и три ночи. Бедняки спешили к стенам замка, чтобы получить бесплатное угощение от короля и его супруги.
О том, что родилась девочка, знали четверо – родители, повитуха и священник, крестивший позже ребёнка. Повитухе велели держать рот на замке, но домой не отпустили, оставив в крепости. Как ни молила она короля, как ни обещала, что тайна умрёт вместе с ней, монарх остался непреклонен. Священника убедили, что дело государственной важности, да и отослали в один из дальних монастырей. В дороге, правда, тот ляпнул что-то про новорожденную красавицу – дочку короля, да возница решил, что старенький священник, видно, слаб глазами.
При крещении девочку нарекли Луисой Маритой. Первое имя принадлежало её матери, а второе означало «желанная, любимая». Имя наследника было объявлено как Луис Фернандо, что повторяло имена отца и деда. Вот так у новорожденного младенца, который, впрочем, пока ни о чём не догадывался, появилось сразу четыре имени.
Быть родителями и растить наследников – это целое искусство, требующее терпения, строгости в сочетании с мягкостью, внимания и, конечно, любви. Это бессонные ночи в переживаниях за своё чадо, если оно хворает, это непомерная радость, когда ребёнок делает первый шаг и произносит первое слово… А вот чужие дети, как известно, растут быстро…
Фернан пребывал в полусне, и картинки в его голове менялись с невероятной скоростью – он словно просматривал какую-то хронику.
Долго ли, коротко, но ребёнок королевской четы подрастал в замке. Надо ли говорить, что его, а вернее, её, считали мальчиком и воспитывали как наследника монарха. С малых лет он держался в седле, умел управляться, пусть и с детским пока, мечом. Только мать смотрела на своё дитя с неизбывной грустью, страшась за его судьбу…
Как-то раз свита отправилась на охоту. Король взял и Луиса с собой. Тому только сравнялось четыре года. Один из подданных, неумелый стрелок, ранил куропатку, та забилась, пытаясь освободиться от пронзившей её крыло стрелы. Собаки лаяли и рвались с привязи. Луис вдруг соскочил со своего седла сначала на руки к слуге, а потом бросился, защищая беспомощную птицу. Он забрал её, а, вернувшись в замок, долго выхаживал в своей комнате, пока та не окрепла и встала на крыло. Двоюродные братья потешались над ним, но он молча делал то, что посчитал нужным.
Однажды королева не выдержала и, уединившись с королём, заговорила о том, что тревожило и мучило её:
– Мой повелитель! Что делать нам? Мы не можем бесконечно скрывать, что Луис не сын... что у нас дочь – Луиса. Уже делают намёки из соседних княжеств о помолвке – немало тех, кто хочет породниться с твоим сиятельным родом. Но разве будет наше чадо чьим-то мужем? Скоро женская природа возьмёт своё. Решать нужно немедля! Иначе я сама расскажу ребёнку, кто он на самом деле...
Король слушал, не перебивая, и отвечал:
– Не смей! Будет так, как я решу. Не перечь моей воле! Меня заботит всё это не меньше, – он горько вздохнул. – Достать бы сокровища, спрятанные в скале прежним правителем. Тогда можно купить титул для дочери, обеспечив её будущее и не тревожиться о потере замка. У меня есть идея – недалеко отсюда, в соседнем княжестве гостит знаменитый прорицатель и алхимик. Что если пригласить его в наш замок?