Часть вторая.
Предыдущая глава "Влияние отчества на судьбу и характер ребёнка"
Поджаренные тосты сверху покрывала вязкая коричневая субстанция, тягуче капавшая на тарелку, как машинное масло с новой шестерёнки. От сладости густой массы ныли зубы, а в памяти всплывал категорический ответ детсадовской нянечки на все просьбы дать ещё одну конфетку: "Попа слипнется!".
На атомном ледоколе "Алёша Попович" наступил день канадской кухни. По мнению судового кока, для аутентичности рецептов достаточно было поливать блюда кленовым сиропом. При создании этой приторной дряни ни одно дерево не пострадало: пищевую добавку клепали на фабрике из воды, сахара и химических ароматизаторов. Зато в Канаде.
Уж насколько Макс был непривередлив в еде, но осилить "кленовый сироп" он не мог. С удовольствием уплетал переслащённые тосты только Ваня. На экика участники экспедиции поглядывали с удивлённым уважением. Сами канадцы отодвинули от себя тарелки с завтраком и пили пустой чай. Нормальными они оказались людьми: и потомственная охотница Абигейл Мур, сходу заявившая, что стреляла в зверей только дротиками со снотворным и за деяния своих предков ответственности не несёт. И коллега-спасатель Эйрик Ли. И настоящий учёный-зоолог Картер Гослинг с ассистенткой-экологом Сарой Джонсон, которую Макс подозревал в службе на канадские спецслужбы. Ну, подозревал и подозревал, что теперь? Сара почти всегда молчала и ответственно выполняла свою часть работы. Прелесть, а не разведчица.
Только российскую делегацию возглавлял представитель спецслужб. Собакин мог сколько угодно размахивать дипломом эколога (абсолютно подлинным, в Госбезопасности разные специалисты служат), но мягкие свитера и приличный животик не могли замаскировать манеры держаться. Бюрократ-бюрократом, но всё время кажется, что в казённый планшет шокер встроен, если не атомная бомба.
У канадцев, норвежцев и китайцев группами руководили учёные. Безопасники исполняли роль помощников и охранников.
В последнее время - две недели, если точнее, - Макса раздражало абсолютно всё. Тесный кубрик, который приходилось делить с другими командированными. Непрекращающийся шум ходовой части корабля. Или как оно там называется? Гудит, зараза, не затыкаясь! Собакин с его снисходительно-начальственной манерой держаться бесил вдвойне.
Раздражал повар, ни капли не понимающий в национальных кухнях, но не стесняющийся экспериментировать. Морду бы набить, а потом псевдокленовым сиропом намазать!
Двадцать клеток на палубном вертолётом поле вызывали чувство, близкое к бешенству, своей пустотой.
А ведь так хорошо начиналось. Предварительный интенсив Макс завершил с отличием, удостоившись похвалы знаменитого путешественника, которого регулярно мотало от полюса до полюса через все континенты. Поздняя осень в норвежском городке оказалась нарядно-разноцветной и достаточно тёплой. Знакомство с иностранными учёными прошло на ура: с автобиографическим байками и лёгким похмельем на следующее утро. Даже кубрик поначалу не казался таким тесным, а атомоход - ужасно шумным.
Вдохновлённый столь удачным стартом, Макс понадеялся, что необходимые для опыта два десятка медведей они наловят дней за пять. С такими-то специалистами!
Увы. Экспедиция уже приближалась к северной макушке планеты, скитаясь от одного архипелага к другому. Сто лет назад эти острова были скрыты подо льдами. Когда плен, длившийся несколько тысяч лет, завершился, учёные и военные исследовали появившиеся клочки земли. Потом острова засеяли травой и цветами, понадеявшись, что без постоянного присутствия людей архипелаги станут природными заповедниками. Ожидания сбылись частично. Дальше Максу стало скучно, и он прослушал объяснения Фриды Йенсен - главы норвежской команды, украдкой рассматривая отражение её шикарного смуглого бюста в металлическом абажуре настольной лампы. Откровенно проявлять интерес к мулатке спасатель поостерёгся.
Короче, на островах должны были быть тюлени и медведи. В реальности, ни тех, ни других найти не удалось.
Спасатели и охранники дурели от безделья. Валялись на койках, терзали тренажёры в крошечном спортзале, смотрели телевизор в кают-компании вместе с командой ледокола.
Учёные были деятельны и довольны жизнью. Каждый остров они за несколько часов успевали обегать вдоль и поперёк, ведя фото- и видеосъёмку с дронов, попутно набирая по сотне контейнеров проб. Пытался Макс пристроиться им в помощники, но увидел, как молчаливая Джонсон безропотно ковыряется в потёках гуано на прибрежных камнях, и передумал. Не спасательское это дело - образцы брать.
На ледоколе была оборудована походная лаборатория. Учёные пропадали в ней, на совместных трапезах разговаривали непонятными терминами и притаскивали пробирки с образцами за стол. На всякий случай, Макс предпочитал питаться подальше от этих фанатиков науки.
После завтрака спасатель вышел на палубу и встал у борта. Вид рассекаемой корабельным носом воды настраивал на уныло-философский лад. Обычно Макс так стоял около часа, а потом шёл в тренажёрку. Сегодня его уединение нарушила Изабелла.
- Привет! - зоолог-ветеринар была в прекрасном настроении. Ей вся эта возня на островах доставляла настоящее удовольствие. - Киснешь?
Макс вяло кивнул в ответ.
- Никогда не думал, что безделье так утомляет, - пожаловался мужчина. - Хоть в спячку ложись, как медведь. Клетки-то свободны. Острова надоели, ледокол надоел, телевизор надоел.
- Островов больше не будет, - тихо-тихо, как по большому секрету сообщила Белла. - Мы будем искать льдину!
- С этого и надо было начинать, - пожал плечами спасатель. - Медведи на льдах охотятся на тюленей, это даже я помню.
- Ох, Макс! - довольно рассмеялась учёная. - Му будем искать особенную льдину.
Продолжение "Очередные похороны российской экономики"