Начало
В десятый, а может, в сотый раз Лара обвела взглядом своё «идеальное царство». Скулы сводило от этой идеальности. Удивительное лето, выбивающее из всех привычных режимов. Таких удобных. Таких выверенных, раз и навсегда установленных.
«Это всё от общей ситуации. Всё образуется и нормализуется. Всё в порядке», - повторяла Лара про себя как мантру, но облегчения позитивная аффирмация не приносила.
Чтобы ещё раз не обводить взглядом комнату, Лара сосредоточилась на собственных руках. И даже застонала оттого, что и руки были идеальными. Миндалевидные ноготочки, нежная кожа, тонкая кисть. Сегодня причина Зосиной зависти и Лариной маленькой женской гордости вызывала приступ желчного раздражения и скуки.
«Лучше бы осталась в Берлине», - эта мысль посещала Лару последние несколько недель с завидной регулярностью. Не лучше. Это уже обсудили с Зосей сто раз. И сама понимала, что и там удавилась бы с тоски. Глядя на такую же идеальную жизнь родителей и семьи брата.
Германия и родственники прекрасны в малых дозах. Это Лара отлично знала. Ровно столько, чтобы сдержанно выразить восхищение и гордость Лариными успехами в карьере: «Очередная научная работа, очень удачная!»; её безупречным внешним видом: «Просто молодец, что держишь такую потрясающую форму, ты никогда не состаришься!». И после - демонстрировать с ещё большей гордостью собственную бюргерскую упорядоченную жизнь.
Несколько месяцев уже осторожные родственники обсуждали исключительно кулинарные эксперименты. И ни слова (ни Боже мой!) о политике, тревожащих новостях и даже о здоровье.
«Надо вытащить себя из кресла и сделать что-нибудь», - сказала себе Лара, но даже положение не поменяла: «Может, когда я всё уже себе отсижу, тогда выползу?».
Она бы с радостью рванула к Анжелике на дачу. Дожидалась бы там приезда Зоськи с семейством, и Анжелика была бы рада. Но во-первых, машина вчера отказалась служить верой и правдой, закапризничала, и её пришлось отправить в ремонт. Во-вторых, Анжеликины документы. То есть, конечно, если бы не машина, она ещё вчера приехала бы в офис к Володе и забрала бы спокойно подписанные бумаги, и не маялась бы сегодня тоской и не удручалась бы своей скучнейшей идеальной жизнью.
Когда телефон запел резкой электронной мелодией, Лара подскочила в кресле, замахала руками и ногами, отфутболив телефон под журнальный столик.
Анжелика бодро сообщила, что с ней и Павликом всё в полном порядке, а потом, сбиваясь, рассказала, что с Зосиной лужайкой - не в порядке.
Лара сначала прокомментировала, что Бог с ней, с лужайкой, но стала слушать внимательней, когда поняла, что дело вообще-то не в цветах.
Не удержалась и хихикнула, когда Лика описала вчерашнюю трагедию. Была у Анжелики удивительная способность совершенно спокойно говорить о драматичных вещах, с увлечением - о вещах интересных и с юмором - о «происшествиях».
Лара живо представила себе, как разморённая пылающей жарой последних дней Лика пошла поливать огород. Как в сладкой полудрёме наблюдала за «гениальной инженерной конструкцией Кости». Как обнаружив съехавший шланг, «отважно бросилась на шланг, как на кобру и вступила с ней в неравный бой».
«Я надеюсь, что сохранила хоть каплю грациозности, когда скользила по Зосиной инсталляции из камней, выворачивая камни, сминая задницей траву. Но хваталась за шланг! А не за диковинные кусты и стебли. Ибо разрушить Зосину клумбу - подписать себе смертный приговор».
Итогом происшествия стал крах «конструкции». Не растерявшаяся Анжелика отыскала пассатижи. «Впрочем, кажется, это не они, но выглядят внушительно и устрашающе. И они, знаешь, такие огромные, Павлик был в восторге». Ещё в больший восторг Павлик пришёл, когда решительная мать взялась закручивать нечто, что «не гайка, ты знаешь, Лар. Думаю, что гаек таких размеров просто не бывает. Может, это называется вентиль? Главное - я там всё доломала. Точнее, не я, а Василич».
Лара хохотала уже открыто, когда Анжелика рассказала, как сначала она очень сильно растерялась. А потом, как они метались с Павликом по сонному садоводству в поисках адекватного мужчины с руками. Два самых адекватных, пусть и не всегда трезвых уже с неделю были на какой-то шабашке. Отцы дружественных семей работают в городе и будут только в субботу. Нашёлся Василич, который даже не из нашего садоводства.
Василич был благодушен и пьян, обещал, что всё будет «в ажуре» и, приложив то ли силушку богатырскую, то ли алкогольный запал, поднажал на пассатижи, которые не пассатижи, и поломал всё окончательно.
«Представляешь, тут вода хлещет, этот болван стоит как памятник, и Костя звонит!». Лика, вместо покаяния неожиданно соврала Косте, что всё в порядке.
Лара слышала, как Лара звякает стаканом и льёт воду и делает несколько шумных глотков. После чего Анжелика выпалила на одном дыхании: «Я Сергею позвонила. Я с ума, наверное, немножко от всего этого сошла».
Анжелика замолчала, и Лара молчала тоже. Сергей, Костин бывший коллега, а ныне приятель и свободный бизнесмен несколько недель назад приехал обсуждать с Костей строительство полноценной бани.
Вечный организатор Зося тут же решила, что как раз Сергей и может помочь Лике с превращением чердака во второй этаж. Поэтому вечером она развернула бурную деятельность, объявив, что маленький праздник в честь знакомства будет кстати. Она готовила закуски, раздавала распоряжение мужу и сыну, велела Ларе «покричать Лику».
Пока все знакомились, Костя откупоривал вино, Зося ворковала с Павликом, обещая ему самый вкусный пирожок, а Лика возражала, что Павлик и так на пирожковой диете, Сергей смотрел на Лику.
Когда он сказал: «Анжелика, вы меня, конечно не помните?».
Анжелика внимательно посмотрела на него и смущённо покачала головой отрицательно.
Сергей потёр переносицу и сказал: «У вас ремешок тогда на босоножке порвался».
Костя смотрел с весёлым недоумением, Зося открыла рот и захлопнула его рукой, а сама Лара собралась в пружину. Слишком много всего свалилось на Лику в последнее время, чтобы ещё раз напомнить о «самой счастливой белой ночи» и следующим, самом страшном дне.
У Лики тогда резко метнулась ко лбу рука, она провела ей по глазам, взгляд стал рассеянным, а улыбка растерянной. Потом она встряхнула своей роскошной тёмной гривой и очень тихо произнесла: «Это вы? Вы хотели меня на руках понести!». Сергей радостно кивнул.
«А я тогда была влюблена, - Лика засмеялась, - а вы были слишком взрослым!», - Сергей снова кивнул и собирался что-то сказать, но тут опешившая было Зося пришла в себя и снова начала всех организовывать.
Она велела ничего не понимающему Косте скорее разливать вино, Ларе расставить закуски, мальчикам - идти на садовые качели.
Потом Лара и Зося с тревогой наблюдали, как Сергей разговаривает с Ликой. Сергей смотрит на неё внимательно, а Лика растерянно, но улыбаясь.
И шептались вечером Лара и Зося о том, чего теперь ждать.
Сергей решил, что вполне осилит ремонт Ликиного чердака сам, а не пришлёт своих работяг. И сделал всё быстро. Зося злилась, что быстро, потому что очевидно же, что Лика ему нравится!
А Лара думала, выйдет у них или нет? Потому что Анжелика была мила и дружелюбна с Сергеем и всё.
Потом звонила пыхтящая Зося и жаловалась Ларке. Что Сергей Лику пригласил сходить куда-нибудь, А Лика отказалась! И Зося, как ей казалось, тонко, а на Ларкин взгляд чудовищно толсто предложила посидеть с Павликом, чтобы Лика развеялась, он уже даже в разводе, имеет, мол, право. А Анжелика сказала ей, что не любит превосходную степень. И не надо делать хорошее - упоительным, потому что терять потом больно. Лара посоветовала Зосе не лезть не в своё дело, и Зося пару дней дулась.
А Лара думала про Анжелику. А если честно - про себя. И про Володю.
Молчание в телефоне затянулось и Лара, наконец откашлявшись, спросила: «Сергей приезжал?”» - старательно делая тон ровным и ничего не выражающим.
Анжелика тихо сказала, что нет. Помолчала и добавила ещё тише: «Сказал, что у него очень много работы, но он постарается приехать сегодня. Если получится. Починить. И приехать, если получится, и починить, если получится».
У Лары гулко заухало за рёбрами. Пока слушала Лику, дошла до кухни и достала лёд. Теперь лёд уже немного оттаял. На пакете выступили сначала бисеринки, а теперь влага покрывала весь пакет с аккуратными круглыми льдинками. Лара приложила пакет ко лбу, и его заломило немедленно.
«А Володя привёз документы?” - точь-в-точь копируя нарочито безмятежный недавний ларин тон, спросила Анжелика.
Лара была благодарна Лике, потому что Зося сейчас устроила бы допрос с пристрастием, и надо было что-то врать. Иначе как сказать о том, чего сам толком не понимаешь? И Зося стала бы злиться и говорить, что вы, девки понавыдумывали себе ерунды!.
Лара криво улыбнулась, может, и правда ерунды надумали? А Лике ответила:
«Не приезжал. И не звонил пока. Ты не волнуйся. Он... обязательный человек. Сказал, что будет недалеко по делам и позвонит примерно за час, чтобы мы встретились», - к концу фразы Лара наконец убрала со лба ледяной компресс и сказала уже бодрее:
«Ты, значит, ждёшь Сергея, а я Володю!».
«Удачи нам?» - неожиданно спросила Анжелика.
«Не знаю. Не знаю, Лик. Я завтра приеду, ладно? Давай вина выпьем, пока Зося не вернулась со своей бурной деятельностью?»
«Давай! - живо отозвалась Анжелика, - и будем веселиться, да? Или пострадаем… Вдвоём страдать веселее как-то!».
На этой радостной ноте они попрощались, а Лара решила привести себя в порядок. «Порядок на голове - порядок в голове», - бормотала и даже напевать начала.
А мысли накатывали уже не такими болезненными волнами после разговора с Ликой. И сомнения не кружили голову, и сожаления не жалили. Так, мельтешили издалека, перебирая, как старые открытки, обрывки памяти.
Лара отлично понимала Лику. Весь её собственный мир, идеальное царство, как презрительно фыркая, говорила Зося, строился слишком больно и тщательно.
Все учёные заслуги, уважение среди коллег и студентов, независимость от кого бы то ни было. Это далось трудно.
Она кропотливо собирала свой безопасный мир и дорожила им. Безопасный от напрасных надежд, потому что после последней операции вердикт врачей был окончательным - она не станет матерью.
Безопасный от бывшего мужа, чтобы стёрлись даже малейшие воспоминания о нём. Только когда Анжелика так спокойно, без надрыва оправдала своего Игоря по всем пунктам - и Лара простила своего бывшего окончательно. Он не виноват. Она перестала быть женщиной для себя. И перестала быть желанной для него.
Безопасный от матери, которая, как и лучшая подружка, была глубоко уверена, что должна организовывать и управлять жизнью каждого члена семьи.
От влюблённостей, страстей, нелепостей, неожиданностей - от всего этого Лара зареклась.
А потом познакомилась с Володей. На студенческом съезде он читал лекции и вёл семинары по праву. Студенты ловили каждое его слово, студентки были поголовно в него влюблены. А он выбрал Лару.
Лара закончила наносить маску на волосы, намотала тюрбан из полотенца и придирчиво стала себя разглядывать в зеркале. Что он в ней тогда нашёл?
Она не ринулась в водоворот страстей, но и сообразила, что увязла глубоко, слишком поздно.
Она смеялась и говорила Зосе, что он слишком молод для неё, Лары. А Зося как обычно, фыркала и уверяла, что 6 лет в наше время - это ерунда.
Когда поняла, что безопасный мир под угрозой, а Володя строит планы, приняла решение.
Дикое по мнению Зоси, очень болезненное для себя.
Получилось плохо. Она сначала хотела, чтобы хорошо, не вышло. Готовилась к разговору, подбирала слова…
А когда момент настал, поняла, что не сможет. Не сможет быть честной, потому что это будет очень неправильная честность. Он не оставит её из-за бесплодности. Он не даст ей мучаться душевно, страдать сердечно и найдёт способ её убеждать. А она не хочет, чтобы её женская никчёмность досталась Володе. Он слишком обязателен и влюблён.
Он тоже готовился к чему-то, но Лара и шанса не дала. Сухо, со скучающим видом, она сообщила Володе, что для неё их роман себя исчерпал. Так и сказала. Каждое слово - как гвоздь в свою грудь забивала. И чем больнее ей было, тем с большим садизмом она нараспев сообщала Володе, что он ужасно милый и славный. И это время было волшебным, но она как раз собирается к родне в Германию и хотела бы в такой красивый дивный момент поставить красивую точку.
Сейчас, как и тогда, тошнит от этих киношных слащавых и глупых слов. И сейчас помнит лицо Володи. И как он сжал кулаки. И как смотрел на неё - остро, пронзительно, как будто за этими дурацкими «мило и дивно» пытался разглядеть свою Лару.
Лара с остервенением сорвала с головы тюрбан из полотенца, и долго лила на голову воду. Пока с водой смешивались слёзы. И только когда волосы стали скрипеть, а слёзы закончились подумала : «Зачем маску делала? Эффекта - ноль».
Решила ждать Володю. Она бы всё равно обратилась к нему, потому что он гений и знает других гениев, а Лике надо было помочь и с недвижимостью при разводе, и с самим разводом, и тем более с усыновленным Павликом и социальными службами.
И она врала самой себе, потому что знала, что «уже не болит давно» - это сказка для Зоси, но себя не обманешь. И что она очень боялась спрашивать Володю про «как дела и как жизнь».
Спросила. Он сказал, что всё в порядке и всё. Нет. Ещё сказал, что конечно поможет, о чём речь. И тоже спросил, как дела и как жизнь.
«Всё. Всё», - Лара дышала глубоко, повторяя про себя, что она вдыхает спокойствие. «Всё. Заберу документы, завтра заберу машину и поеду страдать к Анжелике. Вдвоём и правда страдать веселее».
Светлана Шевченко
Хотим поблагодарить вас за то, что столь щедро награждаете нас своим вниманием. Но сейчас мы обращаемся не к вам, тем, кто читает нас, пишет нам тёплые слова в комментариях, и как мы надеемся, считает нас достойными для того, чтобы рекомендовать нас для чтения своим близким и знакомым. И для этого честно делится ссылками на наши рассказы. Мы обращаемся к тем, кто берёт наши тексты и публикует их на других ресурсах под своим именем. Господа плагиаторы! Литературный канал «НаШе» обладает всеми авторскими правами на данный текст. В случае, если мы обнаружим наши рассказы на вашем ресурсе под чужим именем и без ссылки на наш канал, представители канала «НаШе» и подлинный автор рассказа будут апеллировать к законодательству Российской Федерации, касающемуся защиты авторских прав и санкциям, применяемых к нарушителям этого права.