С Марко мы познакомились весной 2017 года на ралли в Чезенатико. Марко несколько лет работал в России, женат на русской и неплохо говорит по-русски.
Летом Марко приезжал в Москву и мы вместе работали в археологической экспедиции, а осенью встречались в Италии, о чем я как-нибудь позже постараюсь подробно рассказать.
О. К.: Марко, откуда ты родом?
М. Д.: Моя мама из Венеции, отец из Болоньи, но я родился и живу в городе Вернио, расположенном в тридцати пяти километрах на север от Флоренции. Этот город находится на границе с регионом Эмилия-Романья. До 1823 года это был самостоятельный, хотя и самый маленький, независимый штат в Италии. Здесь располагалось шесть таможенных пунктов. В шести километрах отсюда, в городе Лентула, проходил один из самых жестоких боев Спартака, во время которого его и пленили. Также через Вернио проходили слоны Ганнибала, но я это не видел, я родился немного позже (смеется). Хотя недалеко от Вернио располагались более важные трассы, особенно римские, истории и здесь было достаточно.
О. К.: По каким темам встречаются в твоем городе находки? Рим?
М. Д.: Римских находок у нас не так много. Встречаются в основном предметы, начиная со Средневековья, от двенадцатого до пятнадцатого века. И более поздние, конечно, тоже. Римские монеты я тоже находил, один раз просто шел домой и нашел монету глазами, без прибора. Но главные римские пути проходили немного в стороне от Вернио.
О. К.: Что означает название твоего города?
М. Д.: Имя моего города происходит от «Hibernum», что в переводе c латыни означает «зима». Зимой, как правило, войны не велись, и римские войска в нашем городе останавливались на зимовку, а весной направлялись на север продолжать воевать.
О. К.: Как давно ты заинтересовался поиском?
М. Д.: Тема поиска мне была интересна с детства. Я всегда хотел найти сокровища. Когда мне было десять-пятнадцать лет, часто мы с друзьями ходили в места, где раньше было жилище, например, и просто ходили и смотрели под ноги в надежде что-то найти. Лопатой наугад землю копали, без приборов, конечно.
О. К.: А когда ты купил первый металлоискатель?
М. Д.: В 1997 году. Мне было двадцать три года. В тот момент еще не было ни достаточной информации в интернете, ни специальной литературы по поиску и мне удалось купить детектор с большим трудом. Мой первый детектор был фирмы Garrett. У него была только одна кнопка «On-Off», которой можно было включать прибор и выбирать дискриминацию. Он был зеленый, модель «Treasure ACE 100». Блок у него был квадратный, как коробка. Прибор был очень скромный, но я получил много удовольствия от работы с ним.
О. К.: Как ты вообще узнал о металлоискателях?
М. Д.: У нас уже тогда были люди, которые занимались приборным поиском. Скорее всего, они использовали простые армейские металлоискатели, без всякой дискриминации. Есть люди, которые копают уже сорок лет. Один мой друг копает уже сорок второй год. У другого моего друга отец очень любит собирать грибы. У него дома большая коллекция: стрелы, мечи, арбалеты, которые он нашел в лесу просто глазами.
О. К.: Что же ты нашел этим детектором?
М. Д.: Первой монетой была монета из Болоньи, девятнадцатого века. Она была найдена под снегом, ведь я купил металлодетектор в ноябре. Я нашел в тот день огромный старинный резной ключ и эту монету. Это были самые первые находки.
О. К.: В Италии бывает снег?
М. Д.: Да, я же живу в горах.
О. К.: Тем не менее, у вас растут и арбузы, и дыни?
М. Д.: Да, конечно, даже у моего отца на огороде. Мы вообще дома никогда не покупаем овощи, мой отец запрещает это делать. Он все выращивает сам: помидоры, огурцы, горох, фенхель, баклажаны, артишоки и другие овощи — вкусные, свежие, без химических добавок. Когда тебе нужны какие-то сезонные овощи, ты просто берешь корзину (а у нас есть огромная корзина) и идешь на огород. Может быть, только в декабре почти ничего не растет, кроме капусты, фенхеля и хурмы, а в остальное время это очень приятный ритуал — самому собирать урожай.
Конечно, есть и сад, в котором растут виноград, персики, абрикосы, инжир. И он очень большой! Моему отцу восемьдесят лет, но он продолжает заниматься садом и огородом. Раньше мы еще разводили кур и кроликов, но это было давно. Мой отец охотник, у нас есть пять охотничьих собак.
О. К.: И вино сами делаете?
М. Д.: У нас не настолько много растет винограда. Делаем иногда, совсем чуть-чуть, просто для развлечения. А в основном покупаем тонну красного вина из Кьянти на год, но обычно ее не хватает.
О. К.: Были ли у тебя редкие, дорогие находки?
М. Д.: Первой по-настоящему интересной находкой было 5 серебряных монет «гроссо», которые я нашел примерно через два месяца после покупки детектора, рядом со старой крепостью. Крепость эта уже почти совсем развалилась, видны только остатки фундамента квадратной башни. Крепость была построена в двенадцатом веке и разрушена в тринадцатом. В первый раз я там искал и ничего не нашел. Но во второй раз нашел пять «гроссо». Монеты практически торчали из земли. Они были в прекрасном состоянии! Это небольшие серебряные средневековые монеты. В то время по рыночным ценам они стоили порядка двести евро каждая! На следующий день я нашел еще одну. И все были отличные! Это удивительно, потому что в наших краях качество большинства находок не очень хорошее. Вот ближе к Риму грунт настолько мягкий, песчаный, что находки просто в изумительном состоянии.
О. К.: Марко, а сейчас, когда ты находишь что-то интересное, удовольствие от находок меньше, чем было в первое время?
М. Д.: Нет, я по-прежнему очень радуюсь, особенно когда нахожу личные вещи, например, кольцо. Когда впервые берешь в руки такую находку, ты чувствуешь, что соприкасаешься с историей. Я понимаю, что это чисто психологический момент, но ощущение того самого первого мига непередаваемо! Потом уже начинаешь восхищаться красотой вещи, но первые переживания — они определенно особенные, необычные, и для меня не имеет никакого значения стоимость найденной вещи.
О. К.: Можно ли на пляжах Италии и острова Эльба копать с детектором?
М. Д.: Можно. В Италии земля на расстоянии шести метров до воды никому не принадлежит. Все городские пляжи, не частные, доступны для поиска. Конечно, неправильно мешать отдыхающим людям, поэтому, как правило, ищут вечером и рано утром. Осень — очень удачное время для пляжного поиска. Все приватные пляжи закрываются, убирают зонтики, шезлонги, и в это время там можно уже искать свободно и найти кое-что интересное.
О. К.: Как вообще регулируется поиск в Италии?
М. Д.: На пляжах копать можно, на частных территориях с разрешения хозяев. Если место не является археологическим памятником, тоже можно. К сожалению, исторические области — это не только, например, территория Колизея или обнесенные заграждениями места. Существуют так называемые скрытые археологические территории. Это значит, что место зарезервировано государством в качестве археологической области, но ты сам должен искать такую информацию. Нужно обратиться в муниципалитет, там есть специальный сотрудник, который может тебя проконсультировать. Нельзя оправдать свой поиск в запрещенных местах отсутствием указателей. В некоторых местах таблички, конечно, есть, а иногда и без них понятно, что ты имеешь дело с историческим объектом, если, к примеру, видишь развалины древнего храма.
Есть места, которые не являются историческими объектами, и там искать можно, но проблемы возникают, если ты что-то нашел и хочешь сдать это в музей. На тебя смотрят немного странно. Начинают подозревать, что ты что-то еще ценное нашел и оставил себе.
О. К.: Находки вообще нельзя оставлять себе?
М. Д.: По закону ценные находки нужно сдавать государству, и денег за это не платят. Кроме того, все находки, которым более пятидесяти лет, ты должен отдать на экспертизу в археологический центр, специалисты которого решат, интересна находка государству или нет. Есть один позитивный нюанс: большинство предметов восемнадцатого-девятнадцатого веков существуют в большом количестве и никому не нужны. Они стоят копейки и не представляют никакого интереса для историков, так что их спокойно можно оставить себе. Конечно, если они не золотые — там немного другие правила.
О. К.: Есть еще какие-то особые условия?
М. Д.: Да. В некоторых областях можно, если приобрести лицензию, свободно вести поиск по Первой мировой войне, например, в районе Венеции, где шло много сражений. Найденные предметы, если они не опасные (это, кстати, касается и найденных предметов времен Второй мировой войны), можно оставить себе, но разрешено ли их продавать, я не знаю.
О. К.: Для получения такой лицензии нужно сдавать специальные экзамены?
М. Д.: Достаточно просто заплатить деньги. Это так же, как и для поиска грибов. У нас грибники должны тоже приобретать лицензию. Я не говорю о трюфелях, для которых существуют отдельные лицензии, я говорю об обычных лесных грибах. Лицензия приобретается ежегодно или раз в полгода по выбору грибника и действительна только для определенного муниципалитета. Если собирать грибы в другом муниципалитете, нужно платить дополнительно. Стоимость лицензии для местных жителей в два раза меньше, чем для грибников из других муниципалитетов. При этом за один раз нельзя собрать больше трех килограммов грибов, а также они должны быть не меньше определенного размера. Есть специальные егеря, которые все это тщательно проверяют и штрафуют в случае нарушений.
О. К.: Тебя тоже проверяют?
М. Д.: Меня егеря в лесу останавливали, когда я ходил с металлодетектором, но просто проверили, что я закапываю за собой ямки. И предупредили, что я должен поставить их в известность, если найду опасные предметы, например, боеприпасы, поскольку на территории нашего леса тоже проходили бои во время Второй мировой войны и такие находки возможны.
О. К.: Всегда так все жестко контролировалось?
М. Д.: Раньше было проще, но сейчас интересоваться металлодетекцией стали слишком многие, и слишком много среди них некультурных людей, поэтому вводятся все новые ограничения. Я стараюсь вести поиск в рамках закона, не искать проблемы, потому что для меня металлодетекторный поиск — не способ заработать деньги, а отдых. У меня есть собственные моральные принципы: я не веду поиск на частных территориях без разрешения, а на запрещенных территориях вообще не копаю. Это не мой стиль. Мне хочется себя чувствовать свободно и спокойно.
Большинство любителей металлодетекторного поиска соблюдают законы, но обязательно найдутся несколько нарушителей. Рано или поздно они попадут в полицию, эти случаи будут преданы огласке, из-за чего портится отношение ко всем любителям металлодетекторного поиска.
Может быть, некоторые правила и законы чересчур жесткие, но иногда это оправдано. Например, я жил какое-то время в Чили, путешествовал по Патагонии. Это одно из самых красивых мест, которые я видел. В лесах там запрещено разводить костры. Для приготовления шашлыка выделены специальные места, но они платные — пять евро. Одна группа людей не захотела платить. Они развели костер в лесу, и в результате сгорело сто двадцать тысяч гектаров редчайшего леса. После пяти лет суда их оштрафовали на тысячу долларов и запретили въезжать в Патагонию. По моему мнению, эти люди заслужили гораздо более строгое наказание.
О. К.: Где еще, кроме Италии, ты копал?
М. Д.: Много лет я жил в других странах. Я уехал из Италии в 2001 году и вернулся только в 2015, поэтому в Италии копал не так и много. В Мексике три года копал, в Чили немного, год в Испании, в России пять лет, в Гватемале почти год. В Америке тоже жил два года, но поиск там мне не был очень интересен, туда с собой детектор я не брал.
О. К.: Что ты в Мексике находил?
М. Д.: По большей части я копал на севере Мексики. Это довольно далеко от мест, где жили инки и ацтеки. Кроме того, вести поиск в исторических местах в Мексике также запрещено, так что находил я довольно обычные предметы — монеты, ключи и тому подобное. Самые старые монеты — восемнадцатого века, и они очень красивые! Вот у родителей моих знакомых в Гватемале была плантация манго, и они там во время сельскохозяйственных работ нашли некоторые вещи культуры майя, керамические. Они их использовали для украшения интерьера.
О. К.: Были у тебя в Мексике какие-то любопытные приключения?
М. Д.: Да! Однажды один старый человек посоветовал мне попробовать поиск в заброшенном городе. Там были старые дома с деревянными балками и столбами. И этот человек сказал мне, что если я увижу балки, не закрепленные цементом, то имеет смысл попробовать сдвинуть их с места. Я так и сделал, и под одной балкой нашел штук пятнадцать серебряных монет. Это было очень интересно. Я пошел поблагодарить того человека, потому что никогда в жизни сам не догадался бы так сделать.
О. К.: В каких странах самое лояльное, а в каких — самое жесткое законодательство относительно металлодетекторного поиска?
М. Д.: По моим ощущениям, если, конечно, не говорить о запрете на раскопки в исторических областях, поиск в Мексике более свободный, чем в Европе. Можно заметить это и по репортажам поисковиков из Мексики в соцсетях — они выкладывают очень интересные предметы. Либо эти люди слишком смелые, либо реально поиск в Мексике более свободный.
Самые жесткие законы, в первую очередь, в Греции. Там нельзя копать нигде. Считается, что вся страна — это археологический памятник. В России законы тоже стали более жесткие. Раньше я здесь спокойно копал.
О. К.: Есть ли какие-то особые правила в Италии среди поисковиков?
М. Д.: Если копает группа, то правила простые: найденные единичные предметы остаются нашедшему, а клад чаще всего делится на всех, хотя это тоже личное решение нашедшего. Но если ты нашел что-то, что интересно твоему напарнику, то можно и подарить от чистого сердца.
О. К.: И находила когда-нибудь ваша компания клад?
М. Д.: Нет. Но однажды мы нашли случайно останки четырех немцев, которые были убиты фосфорной бомбой. Они просто сгорели. Но сохранились компас и часы, которые до сих пор работают, и еще телефон.
О. К.: Кто ты по образованию?
М. Д.: Специалист по международной торговле.
О. К.: Мы знаем, что ты еще и снимаешься в кино. Как это получилось?
М. Д.: Первый раз я снимался в 1998 году. Я ехал на работу, а работал я в то время в центре Флоренции. Там снимали довольно известный фильм Франко Дзеффирелли «Чай с Муссолини». Нужен был срочно актер на маленькую роль, сыграть фашиста. Меня увидели и пригласили сняться. Роль была крошечная, чуть больше, чем массовка, буквально одна фраза, но мне понравилось.
Позже у меня также был подобный опыт. Я снимался в рекламе в Чили, в историческом фильме в Испании, была и пара съемок в Италии.
О. К.: И в России снимаешься?
М. Д.: В России я часто снимаюсь в кино, привык, уже сыграл, может быть, двадцать-двадцать пять ролей, и простых, и не очень простых. Примерно в семидесяти процентах случаев требуется говорить по-русски. Есть роли, когда нужно говорить чисто по-русски, без акцента, должен быть четкий, понятный русский язык. И это сложно. Завтра у меня, например, роль в фильме, где я буду играть итальянского врача. Там нужно будет говорить только по-итальянски. Как-то раз я играл французского шпиона. Я должен был говорить по-русски, но с французским акцентом! Но я, к счастью, знаю французский. Я говорю на шести языках.
О. К.: Как ты учил языки?
М. Д.: Специально учил я только английский и немецкий. Остальные… Я просто жил в разных странах, и через некоторое время начинал разговаривать на новом языке.
О. К.: И во Франции жил?
М. Д.: Нет. Много путешествовал по Франции. Жил недолго в Квебеке, у меня там была подруга, она говорила только по-французски. Так и научился.
О. К.: Как ты начал сниматься в России?
М. Д.: В России все получилось случайно. Года два назад я работал на Дмитровской, на дизайн-заводе «Флакон». И вот как-то утром сидел я в баре на «Флаконе». Это был, наверное, третий раз в моей жизни, когда у меня было похмелье. Мне срочно нужен был английский завтрак: яйца, сосиски, бекон… Там в этот момент снимали какой-то сериал, и у них не приехал один актер. Мне сказали:
— Твой типаж нам очень походит!
— Ребята, у меня похмелье, я итальянец и я не знаю, о чем вы говорите!
— Ну давай все равно попробуем? Мы платим!
Нужно было сыграть бабника, который в баре пьет виски. Мне хотели налить в стакан вместо виски чай, но я сказал:
— Наливайте мне настоящий виски, и я сыграю все, что вы хотите!
… Это была самая ужасная первая роль в России, но потом меня стали снова приглашать сниматься.
О. К.: Тебе понравилось работать в археологической экспедиции?
М. Д.: Да, это был очень любопытный опыт! Мне давно хотелось попробовать!
О. К.: Ну и традиционный вопрос: твои пожелания российским любителям металлодетекторного поиска?
М. Д.: Желаю, чтобы каждый поисковик хранил в своем сердце чистую страсть к приключениям, которая и есть душа нашего хобби!
Ольга Кузнецова
Фотографии: Ольга Кузнецова, Вадим Рыбаков