Голая и мрачная красота
У обрыва горы Парнас сидела абсолютно голая девушка. Полметра — и ее неприкрытое даже ниточкой тело летело бы вниз без шансов уцелеть. На риск провоцировала красота.
Ястребиная гора (Парнас — второе название) и одноименное озеро нередко, как выяснилось, служат фоном для фотосессий в стиле ню. Виды тут, действительно, впечатляют. Сине-бирюзовая вода с белым отблеском в солнечную погоду, седые серые скалы, деревья, проросшие в окружении камней, голые женщины... Что еще нужно для счастья?
Нас как бы нехотя попросили не подглядывать, но глазик, разумеется, косил. Модель, совершенно не смущаясь публики, изощренно раздвигала чресла, обнимала и ласкала себя за перси, гладилась по лядвеям, скромно приопуская вежды...
Стремление идти дальше и энергичней в гору усилилось как-то само собой.
Местные высоты излюбленное место не только для фотомоделей, но и для туристов-палаточников. Некоторые живут тут неделями, обустраивая на ровных частях горы небольшие поселки с кострами, котелками и душем из десятилитровых баклашек. Вечером звучат гитары, утром щебечут птицы. Люди лохматые и небритые, но приветливые. Здороваются с каждым встречным, улыбаются. Природа делает из городского жителя человека.
Сортавала, первая продолжительная остановка на нашем пути, встретила строгими нравами. Мало того, что без маски не пускали ни в один магазин, так еще, если увидят, что, зайдя внутрь, человек ее снял или приспустил, наругают, аки школьника.
Сортавала город небольшой, там многое проще. Год назад на двери одной из местных кафешек я увидел надпись: «Чрезмерно выпившим вход воспрещен». Еще ниже - «Осторожно, ступенька». Мне тогда подумалось, что первая табличка лишняя, так как тест на трезвость — скрытая ступенька. Если прошел этот уровень, значит, еще не чрезмерно.
За год Сортавала, разумеется, несильно изменилась. Кажется, только дороги стали лучше, но это не точно. Машина здесь в принципе не особо нужна: минут за сорок можно пешком добраться с одного конца города на другой.
Самое атмосферное место — старое финское кладбище. Ему около трехсот лет. Надгробные памятники из дикого камня, поросшие травой и мхом. Одни разбитые, другие уцелевшие, но покосившиеся. Склепы, из которых в фильмах-ужасов обязательно кто-то неожиданно бы вышел...
Время здесь обретает какой-то особый дух и источает непередаваемую энергетику. В числе прочих на кладбище захоронены, финские солдаты, павшие во время войн с Советским Союзом. Они не отдали своей земли, оставшись в ней навсегда...
Роман, хозяин дома, который мы арендовали, приехал передавать ключи на квадроцикле. Для мужика лет 60-ти нетипичный транспорт, но освоил он его не от хорошей жизни.
Несколько лет назад на фоне сахарного диабета у Романа началась гангрена стопы. Врачи решили резать еще выше. В результате, Роман, трудившийся дальнобойщиком, потерял профессию. Передвигается он теперь за счет протеза, живут с женой на то, что сдают туристам дом с баней. А на квадроцикле ездит, так как у этого агрегата ручное управление.
- Я потом показывал вашим, питерским врачам свои снимки и выписки, они пальцем у виска крутили: зачем так высоко нужно было резать? Эх... - с горечью махнул рукой Роман, и завел свой квадрик.
Пиво и шашлык после бани клонят ко сну очень быстро. Особенно после трехсот километров за рулем, пеших восходов и спусков по горным тропам.
Ночи здесь такие же белые, только спокойнее. Сверчки — верный спутник тишины - насвистывают что-то непонятное. Кажется — на финском. Луна еле отличима в пухе белых облаков. Ветерок изредка несет запах собранного неподалеку сена и разбросанного, видимо, тоже поблизости навоза.
Размышления о вечном прервал заливистый храп. Как мне позже сказали — мой же.
Продолжение следует...
А лайки и комменты приветствуются уже сейчас.