НА ЛАБЕ.
Опять бессонница и опять я в своей любимой станице Ахметовской.
Вот бегу я босиком следом за своей двоюродной сестрой Ниной по лесной дорожке. Реву во весь голос, потому, что хочу, чтобы Нина несла меня «коськом», на плечах, а она не может. Руки у Нины заняты чёрной надутой камерой от автомобильного колеса. Мы идём купаться на Лабу. С нами Нинина подруга Вера, она замыкает наше шествие. Дорожка глинистая, утоптанная, петляет по берегу. Нина часто брала меня с собой на речку. Она усаживала меня к себе на спину и заходила в воду, осторожно окуналась и сразу выходила на берег. Но сегодня у девчат есть камера и они в предвкушении интересного купания. Девчонкам по шестнадцать лет. Они уже взрослые! Выходим на берег реки. Сегодня воды много и река яростно ревёт на перекатах, видно в горах прошёл дождь. Сильно припекает солнце. Зелёный лес стеной подступает почти к самой воде. Кругом ни души.
Вера первая спускается с крутого берега в воду. Она держится руками за ветки орешника, но поток сильнее её, волна сбивает девочку с ног и вот уже Вера плывёт среди бушующих волн.
Мы с Ниной спокойно стоим на берегу и ждём. Через несколько минут Вера возвращается:
-Ух, ты, какая сила! Сегодня много воды!
-Пошли выше, там ручей впадает в Лабу.
Подруги с полуслова понимают друг друга. Мы опять идём тем же порядком: впереди Нина, за ней я, сзади Вера. Тропинка то углубляется в лес, то возвращается к реке. Вокруг высокие заросли папоротника, пахнет прелью. Вот и ручей, совсем маленький и не глубокий, а в том месте, где он впадает в реку, образовалась небольшая заводь. Девчата ложатся на камеру, я влезаю Нине на спину, обхватываю её руками и ногами так, что ей нечем дышать. Нина хрипит мне через плечо:
-Лиза, отпусти горло, а то задушишь. Я не отпускаю, и тогда сестрёнка отцепляет мои ручонки своими руками и говорит: -Держись за лифчик. Теперь я вцепляюсь в лифчик. Как сейчас помню, что он был чёрный, а пуговица белая, пришита чёрными нитками. Девчата руками гребут к реке. Наша камера медленно приближается к бушующему водовороту. От страха я зажмуриваюсь .А когда открываю глаза, то вижу, как мимо проносятся склонившиеся к воде ветви деревьев. Девчонки визжат от восторга, им весело, я ору громче их, но только от страха. Впереди перекат, здесь русло расширяется, делясь на рукава. Девчата направляют наш кораблик в один из таких рукавов. Здесь тихо и спокойно и совсем не глубоко. Вера осторожно сползает с камеры, чтобы мы не перевернулись, снимает меня и вот мы уже снова на лесной тропинке, вьющейся по берегу.
-Ну что, ещё разок?- спрашивает Нина.
-Давай!
Мы опять бежим по тропке, чтобы ещё раз прокатиться по бушующим волнам.
После купания медленно бредём домой. Дорога всё время в гору, а тут нужно ещё нести меня и камеру. Девчата несут нас по очереди, меняются, потому что я тяжёлая, а камера лёгкая. Камеру несут, боясь проколоть об острые камни, а меня, потому что никакие уговоры и обещания не помогают. Шлепки ниже спины тоже не приносят пользы, я устала и идти не хочу. Сажусь посреди дороги и сижу прямо в пыли грустная и молчаливая. Нина садится рядом, гладит меня по ногам и говорит:
-Маленькие ножки набегались… Пойдём потихоньку, а? Лиза – Лизонька, моя кисонька!
Я подхватываюсь с земли, как будто мне огня подложили. Нина не успевает и охнуть, как я уже верхом на ней. Бедная моя сестричка, она ещё сама почти ребёнок, медленно поднимается вместе со мной, говорит подружке:
-Вер, ну ты глянь, как клещук уцепилась, не оторвёшь.
-Давай её здесь бросим. Вон, смотри, дядька на бричке едет, сейчас отдадим ему Лизку, пусть везёт подальше.
Ну, теперь оторвать меня от сестрёнки можно только с мясом.
Вот так мы и возвращаемся с речки: кто пешком, а кто верхом. Когда Нина совсем выбивается из сил, меня несёт Вера. Мне всё равно, кто будет нести, лишь бы не идти.
Продолжение следует