Нина Викторовна не любила слюнявые рассказы про котов. И самих котов не любила тоже. Кошки нужны в деревне, они там ловят мышей. И точка. Заводить кошек дома – это полное безумие. От них шерсть, пух, они только жрут, орут и валяются на кроватях. А все те, кто на кошек умиляется, лучше бы делом занялись. Так думала Нина Викторовна.
Она привычно переложила тяжелую сумку из одной руки в другую и, осторожно ступая, пошла домой. Осторожно, потому что нерадивые коммунальщики опять плохо почистили дорожки. Неровен час поскользнешься, упадешь, да сломаешь себе что-нибудь. И придется близким вокруг тебя скакать да ухаживать.
Больше всего на свете Нина Викторовна боялась быть кому-нибудь в тягость. И мужу, ныне покойному, и детям. Дети, надо сказать, хорошие получились. И звонят, и в гости заходят, и помочь стараются. Но Нина Викторовна помощи не любит. Она и сама дееспособна. И все,что ей надо и сама сделает. И полы намоет, и сумки тяжелые донесет. Она не немощная.
Так, подбадривая себя, Нина Викторовна пробиралась по скользкой тропинке к дому. У подвального окна сидела серая кошка. От холода кошка поджимала лапки и ежилась. Шерсть, отнюдь не роскошная, мало спасала от ветра. Нина Викторовна встретилась с кошкой взглядом и поспешно отвернулась.
- Кошки – это уличные животные, - твердо сказала сама себе Нина Викторовна. – Они привыкли жить на улице, они вольные, они знают, как добыть себе еду.
Нина Викторовна открыла дверь и со вздохом облегчения поставила пакеты.
К вечеру пошел крупный снег и ветер усилился. Нина Викторовна, сидевшая перед телевизором в кресле, слегка замерзла и с досадой тронула батарею. Ну, так и есть, батареи чуть живые. Нет, завтра, как пить дать, придется звонить в управляющую компанию и ругаться. Они хотят всех заморозить, что ли?
А сейчас надо поджарить блинчиков и заварить вкусный чай. Хоть согреться.
К большому огорчению Нины Викторовны яиц в холодильнике не было. Молоко было, а вот яйца кончились. И, главное, блинчиков захотелось нестерпимо. А магазин хоть и близко, но за окном холодина и вьюга. Нина Викторовна постояла в раздумьях, но все же оделась и пошла.
Ветер сбивал с ног. Но Нина Викторовна была довольна. И яйца купила, и колбасы с ветчиной прикупила заодно, как раз акция. Все же удачно вышла.
Перед самым домом она невзначай кинула взгляд на подвальные окошки. Кошка по-прежнему сидела там. Нина Викторовна не поверила своим глазам.
- Холодно же, - растерянно сказала она. – Чего ты там сидишь? Беги, спрячься куда-нибудь.
Кошка не шевелилась. Нина Викторовна постояла и нерешительно подошла к ней. Подвальное окошко было заколочено. Кошка сидела на небольшом кусочке картона, поджав под себя и лапы и хвост.
- Ты чего? – глупо спросила Нина Викторовна.
- Ничего, - молча ответила ей кошка.
Нина Викторовна беспомощно огляделась. Кошка опустила голову.
Нина Викторовна лихорадочно соображала. Можно дать кошке колбасы или ветчины. Но ночью обещают доминус тридцати. Кошка замерзнет, это ясно, даже если досыта наестся колбасы. Идти ей некуда. Что же делать?
- Но я-то не виновата, - убедительно сказала Нина Викторовна кошке. – Я-то тебя не выгоняла, ты же не моя кошка. Я вообще кошек не люблю.
Кошка молчала. Она не умоляла о помощи, не мяукала, и ничего не просила. Она просто молча замерзала.
Нина Викторовна постояла еще, а потом вдруг решительно подхватила кошку и понесла к своему подъезду.
- Постелю тебе в подъезде, у батареи, - говорила она на ходу. – Коробочку какую-нибудь поставлю. Пересидишь мороз и пойдешь на улицу.
Кошка казалась бестелесной. В тепле подъезда ее стала бить крупная дрожь. Нина Викторовна добросовестно застелила коробку старым свитером, придвинула ее поближе к батарее, и опустила туда кошку. Поколебавшись, выделила найденышу блюдце и покрошила туда ветчины и вареное яйцо, налила в мисочку воды.
К счастью, на этаже была всего одна квартира, поэтому соседи не будут возражать против кошки. Если, конечно, она не будет орать. Подумав, Нина Викторовна принесла коробку из-под обуви, засыпанную нарванной бумагой. Под туалет.
