Очередь запомнилась. Стояли долго, часа два. Помню, что нас пропустили вперед, потому что я маленькая была. Сейчас уже думаю, а почему детей вообще туда пускали..? Все же мертвое тело на виду, не каждый ребенок воспримет такое с должным вниманием. Я - тому пример.
Справа на бугорке то, о чем в первом эпизоде.
Воспоминания оживают в трех моментах.
Первый, когда мы проходили мимо туалета и камеры хранения. Мама меня настойчиво уговаривала посетить заведение, а я упиралась.
- Не хочу пи-пи!
Когда вышли на финишную прямую и вдали уже отчетливо был виден Мавзолей, родители меня развлекали, как могли потому, что я начала "захачивать" в туалет, а выходить из очереди почему-то не разрешалось. Но, может, это я что-то не так помню. Давно же было.
Второй момент, когда мы стояли в группе посетителей, которые вот-вот должны были войти внутрь Мавзолея. Читать я еще толком не умела. Но слово "Ле-нин" прочитала. Громко, чтобы все слышали, как я умею. Никто не обратил на меня внимания. И мне снова стало скучно. И тут я заметила часовых, которые стояли по обе стороны от входа. Все. Мне уже не было скучно. У меня появился вопрос, который я и задала. Тоже громко.
- Мама. А дяденьки живые? Это Ленины?
На этот раз успех был. Все вокруг заулыбались. Кто-то хихикнул. Но самое важное открытие было сделано мной - дяденьки - это не Ленин потому, что они живые, а Ленин - нет. И еще, оба часовых смотрели прямо перед собой и куда-то вверх и ... улыбались краем губ. Нет, кто-то мог сказать, что это у них такие лица, перекосило от усталости может. Но я то точно знала - они меня услышали!
Наконец мы вступили в прохладный таинственный полумрак Мавзолея...и это был третий момент, который мне запомнился.
Мы шли друг за другом вокруг стеклянного саркофага, который заглублен и мне с моим ростом дедушку Ленина видно было плохо. Я вставала на цыпочки, подпрыгивала. И видела урывками - то лицо знакомое по Букварю, который несколько лет уже юзала в качестве веселых картинок, то руки, которые были сложены на груди и мне пару раз показалось, что Ленин дышит! Я была в этом уверена. И снова громко сказала прямо там, в Мавзолее:
- А Ленин дышит!
На этот раз улыбок не было. Но все стали пристально вглядываться в лежащую под стеклом фигуру....
Родители подхватили меня за руки и буквально вынесли из Мавзолея, вперед, извините, ногами, так уж вышло. Оказавшись на улице, где светило солнце, мне стало грустно. Дедушка Ленин там всегда один. А все приходят только, чтобы на него посмотреть. И уходят. Как мы. Наверное поэтому люди, которые из Мавзолея выходили, выглядели более задумчивыми и печальными, чем раньше, перед входом, когда они еще не знали - какое это грустное зрелище - лежащий под стеклом человек, который никогда не сможет оттуда выйти.
Я грустила вместе со взрослыми до тех пор, пока мне не купили мороженное и газводу за 3 копейки с сиропом и мы пошли гулять к Москва-реке, а потом сели на кораблик и поплыли.. но это уже другая история.